Шум идёт по спирали ушной раковины квартала,
а на полотне киноленты ума
сна ещё мало, так мало,
всё меньше...
злаковые культуры
и ветер,
фото, время, не стало
у глаз ни замятий, ни трещин.
Пустоте меня не хватало,
ну а время вмещает в себя по ошибке,
по спирали, по взгляду, –
имя – липкое слово.
Может, кто-то
услышит другое?
Лично мне – чётче пульс,
с энных пор всегда дробно,
шум и шаг по спирали в ушной раковине города.
В ушной раковине квартала
дышит лезвие взмахами,
делит фото на «если», делит нитями скорости
для меня
делит стихами Арсения Тарковского.
Если я,
ну а если?
Если этого будет мало?!
ну, тогда,
что ещё
зазвучит вместо моего голоса?
Эхо...
распадается ветром, окраинами одиночества,
многоточием, фотокарточкой,
чуть помятой, есть трещины.
Лента не кончилась,
это фильм идёт не сначала.
За миг до...
злаковые культуры
и море,
потому что у неба тоже есть волны.
В пустой раковине раскаяния
слышно эхо всё меньше.
Время вмещает в себя по ошибке,
а я вместил в себя время.
Эхо,
если ты ещё меня слышишь,
самое страшное,
что я не сделал это случайно.