Зал суда, как школьный зал весенний,
Наполнялся истиной простой:
«Александр Бывшев – не Есенин,
Александр Бывшев – не Толстой».
И звучали странные цитаты,
И гудела голова судьи
От свидетельств женщины из «ваты»,
И её сплошной галиматьи.
Был бы жив Ильич сегодня, Брежнев,
Заценил бы этот анекдот.
Но топор системы неизбежно
Занесён, и скоро рубанёт.
Снова лжесвидетели робеют,
Но, робея, всё-таки грешат, –
Будет им позорная аллея
И огня кипящего ушат.
Для судьи силён и откровенен
Образ мыслей женщины пустой.
Им плевать, за что убит Есенин,
И плевать, о чём писал Толстой…
За окном зима почти отпета,
И уходит, будто в никуда.
Где ещё услышим мы поэтов,
Кроме как по тюрьмам и в судах!
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
(На днях свидетель стороны обвинения заявила в суде буквально
"Бывшев - не Есенин", посчитав, вероятно, что это достаточно
серьёзный аргумент, чтобы посадить человека в тюрьму...)