В один из солнечных летних дней, когда московские улицы пестрели яркими куртками и зонтами (солнечный – не значит теплый), я возвращалась после университета домой. В руках пакеты с учебниками, на спине рюкзак, - все это не помешало мне весело пройтись под моросящим дождем по Красной площади и вернуться к станции "Арбатская" в тот момент, когда все заканчивают работать и едут домой.
При входе в метро я на секунду задумалась о том, стоит ли заходить в него в час пик, но появившиеся за спиной люди внесли меня в переход и перекрыли все пути отступления. "Отлично, - подумала я, - хорошо, когда за тебя решает судьба". Простояв у входа на эскалатор около десяти минут, я начала пешком спускаться вниз.
Каждый человек будто считал своим долгом задеть меня: кто-то резко выставлял локоть, кому-то нужно было срочно снять куртку. Одному молодому человеку внезапно стало неудобно стоять, поэтому он выставил ногу вбок, от чего вся вереница спускающихся людей чуть ли не превратилась в стадо баранов, летящих друг за другом в пропасть с отвесной скалы.
Преодолев все препятствия на своем пути, я вышла на платформу и удивилась тому, что на ней практически никого нет. Все люди шли в сторону перехода на Боровицкую. Не исключено, что в их коварные планы входило еще раз прокатиться на эскалаторе, чтобы произвести впечатление на иностранцев, которые, несмотря ни на что, делали бесчисленные фотографии на фоне черной массы уставших после работы москвичей.
Как только приехал поезд, я зашла в вагон и вжалась в удобный угол, но так как он был скорее наполовину пустым, чем полным. Заняла место и достала из пакета одну из книг. Мне не удалось начать ее читать, так как на следующей остановке зашли двое мужчин и приступили к обсуждению мировых проблем, чем раздражали пассажиров. Вскоре они вышли, не забыв громко посмеяться и поблагодарить друг друга за приятное общение, но находящиеся в вагоне люди с презрением смотрели в их сторону даже когда поезд отъезжал от платформы.
Уставшие от шума пассажиры притихли, и я практически погрузилась в книгу, как вдруг услышала слабое тиканье. Судя по звуку, это были часы. Но наручными и настенными они не могли быть, так как ни у кого в вагоне, кроме меня, не было больших пакетов. Укорив себя в несобранности, я принялась за усердное чтение, но через несколько минут поняла, что теперь меня отвлекает не шум, а тишина. Что-то настойчиво продолжало тикать, и люди начали с интересом смотреть друг на друга. Не прошло и пяти минут, как шум усилился и начал доставлять беспокойство не только тем, кто зашел в вагон раньше других, но и новым пассажирам, которые, переминаясь с ноги на ногу, были готовы при первой же возможности выбежать из вагона. Звук явно исходил из чьей-то сумки, и все дружно начали напрягать слух для того, чтобы поскорее поймать виновника.
И вот женщина взглядом указала на сидящую в углу вагона девушку, возле которой лежала подозрительная коричневая хлопковая сумка. Действительно, теперь звук стал четче и все испуганно начали смотреть друг другу в глаза, будто ожидая, что кто-то смелый сможет вывести ее на станции или просто хотя бы узнает, что она перевозит.
Внезапно с места встал мальчик лет 7, и, нахмурив брови, подошел к девушке, указал на сумку и звонким голосом спросил: "Это ваша?". Она удивленно сняла наушники, робко взглянула на смотрящих в ее сторону людей и кивнула. Мальчик, не меняя выражения лица, продолжил: " А что у вас тикает?". Видимо, поняв, что ребенок привлек внимание всего вагона, и не желая казаться еще более странной, она медленно достала из сумки пакет и вытащила из него старый ярко-красный будильник. "Я всегда ношу его с собой, такая традиция".
Наступило неловкое молчание, пассажиры вздохнули с облегчением, а мальчик вернулся на свое место и, смеясь, гордо сказал маме: "Вот видишь. Жить будем".