***

В новой зиме нет старого плача, злых поговорок, твоих колючек, в новой зиме не пристало клянчить мнимых подарков чего получше.

То колесо что внутри, крутиться не успевает, боюсь, ржавеет, только накрашенные ресницы, только цепочка вон та на шее - помнишь, с крещенья того, в июле - то посвященье в эквилибристки? Я у тебя на руках уснула, я у тебя на руках зависла, и не проснулась, не ожила, не стала собой, а монетой звонко плюхнулась в море твоих желаний, стала всего лишь твоим осколком. После вдруг резко похоладало, осень, зима и зима, и снова ветром обоих нас так кидало, что разлетались ночные совы. Но рыбаки отравили заводь, выловив наших мальков - по ведрам. Я забывала кричать и падать, я забывала звать бога, черта, да хоть кого - темнота, молчанье, прорубь в душе и мороз по коже. Я забывала вкус того чая, да и беседы, пожалуй, тоже.

В новой зиме нет старой тоски, нет ужаса перед весной грядущей - сонно и просто в кастрюле стынет кашей с комочками вера в лучшее. Падать, висеть на руках, топиться нет и не будет уже желанья. Только накрашенные ресницы, только цепочка моя смешная - стала темнеть и вот-вот порвется, что тут поделать, ничто не вечно.

...в прорубь как в зеркало смотрят зведы - ищут в себе что-то человечное.