Ему близко дыхание морей,
Суровость скал, порывы штормовые...
Души сиротство. Жизнь без якорей.
И - бесприют, и будни трудовые.
Как уживались в нем непостижимо
Ревущий шквал - и тихая печаль,
И нежность к Родине, любовь к её сединам...
В нем даль морей и берег - двуедины,
Как жизнь - и смерть, как СУхонь - и причал.
Он отличался взрывчатостью чувств -
Иначе просто не умел: матрос...
И Божий дар искусства из искусств:
Поэт- и одинокий альбатрос...
Ведь лишь душе, в стихиях закалённой,
Возможно словом описать грозу -
Во всем великолепье! Ослепленно -
Намеренно, быть может, отрешённо-
Не замечая женскую слезу.
А снег, что не живёт шальною страстью
И не свистит, не воет, не кружит,
В отличие от Тотемский глуши,
В обычном городе - обычное ненастье...
На КАК сказал об этом человек:
"Бесстрастный, беспристрасный, мёртвый снег"!..
Но где-то в глубине его души
Струна есенинская пела, трепетала.
Рвалось наружу страстное: "Пиши!.."
А за окном в завьюженной тиши
Ночная мгла пророчества шептала...
Непритязательные севера просторы:
Болота, речка, сизые луга...
Но сердце так отзывчиво, и скоро
В нем чувства заливают берега.
И - мирно-безмятежные картины:
Вот кони щиплют свежую траву.
Поленница. Зелёные куртины.
И - ТОТ БУКЕТ - что "девушке нарву"...
И тихая звезда - Звезда полей.
Просторы - бесконечной далеки.
И крик прощальный стаи журавлей,
И лодка на приколе у реки... -
Пред ними он распахивает сердце,
Один душою - на семи ветрах.
Не может налюбиться, наглядеться
И, будто напоследок, - отогреться,
Предвидя странствия земного скорый крах...
... Он тайну одиночества унес
К морям небесным - там его причалы -
Поэт, вещун, и, навсегда, - матрос,
И - альбатрос, разбившийся о скалы...