Мазок очередной и образ создан твой,
и вот уже ты подлый и жестокий,
трусливый и тщеславный, недалёкий -
развенчанный, растоптанный герой.
А ведь совсем недавно восхваляли,
звучало твоё имя повсеместно,
твои портреты всюду штамповали...
Наверное, во власти слишком тесно,
понадобилось место для другого,
особенного, очень дорогого...
Вздохнуть едва успеем, как портреты
появятся стремительно в пространстве,
они украсят тут же кабинеты,
и в дивном засверкают те убранстве.
И новый лидер строгий и опрятный,
лишь взглядом отдавая приказания,
возможно, для кого-то неприятный,
заслужит почти сразу «лобызания».
Он поведёт по жизни массы смело,
в поступках и делах не сомневаясь,
он с олигархами подружится умело,
их жадности нередко поражаясь.
Сумеет он во власти закрепиться,
весь опыт предыдущий изучив,
во лжи ему придётся разбираться,
и действовать назло ей, супротив.
С военными он сблизится не медля,
без них ТАМ, наверху, не удержаться,
а прочная невидимая пЕтля,
к нему неспешно будет приближаться.
И вот в один ужасный мрачный день
совместная опасной группы тень
накинет ему петельку на шею,
от смелости и наглости потея,
и место от него освободит,
за это получив большой кредит.
В который раз спектакль повторится,
его финалу вновь не измениться...
Власть притягательна и иногда мила:
отмоет поначалу добела,
того, кто сможет доверху добраться
и там хотя б на время задержаться,
его одарит лестью, поклонением,
и назовёт приход его спасением
и для страны, и для всего народа,
уставших от правления урода,
коим правитель прежний оказался;
как ловко под личиною скрывался...
Зато потом, едва он пост покинет,
его с огромной радостью отринет.
- Портреты вон! Несите их в подвал,
не смейте только их уничтожать!
Избранник указаний не давал,
придётся, может, в будущем достать.
Как знать, быть может снова он вернётся,
до каждого тогда он доберётся...
Так и живём, то славим, то хулим,
во власти ново моднейших течений;
у каждого из нас так много мнений,
и ими как детьми мы дорожим.