Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья - как Архангелы,
У захлопнувшихся в жизнь дверей.
Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету тех дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.
Не глядят и, понуривши головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое оловом,
Моё сердце кровавит о том?!
Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…
Обнажаются рваные раны
Роковых предрешений моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает грехи нам за них?!
Не прощает -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.
Всё просеется и перемелется…
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья - как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно дверей.
Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету тех дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.
Не глядят и, понуривши головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое оловом,
Моё сердце кровавит о том?!
Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…
Обнажаются рваные раны
Роковых предрешений моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!
Не прощает -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.
Всё просеется и перемелетс…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья - как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно дверей.
Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету тех дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.
Не глядят и, понуривши головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое оловом,
Моё сердце кровавит о том?!
Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…
Обнажаются рваные раны
Роковых предрешений моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!
Не прощает -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.
Всё просеется и перемелетс…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья - как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно дверей.
Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету тех дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.
Не глядят и, понуривши головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое оловом,
Моё сердце кровавит о том?!
Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…
Обнажаются рваные раны
Роковых предрешений моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!
Не прощает -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.
Всё просеется и перемелетс…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья - как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно дверей.
Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету тех дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.
Не глядят и, понуривши головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое оловом,
Моё сердце кровавит о том?!
Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…
Обнажаются рваные раны
Роковых предрешений моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!
Не прощает -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.
Всё просеется и перемелется…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!