56.
Мчал двадцатый век своей дорогой,
Развевая флаги на ветру.
Не суди отчаянного строго,
Даже если тот не по нутру.
Бесконечное число лишений
Выпало герою моему.
В девятнадцатом немой отшельник
Утопил лишь бедную Му-Му.
Мы сейчас не будем разбираться
Прав двадцатый или виноват.
На отца могу пока сослаться –
Друг на друга шел и брат, и сват.
Не о том хочу поговорить я,
Отгоняя рой печальных дум.
Мне сегодня после чаепитья
Две фамилии взбрели на ум.
Меж собой фамилии похожи
Точно из пробирки близнецы.
Вероятно, подивился Боже
Сколь различны сами наглецы.
Первый слыл заступником народа,
Обличая множество врагов.
Лютая, коварная порода
В те года не знала берегов.
Обвинений извергая лаву,
Род людской тиранил прокурор.
Потрудился, гад, тогда на славу,
Трепетали все – и вор и двор.
С рожей, перекошенной от гнева,
За границы рамок уходя,
Выкорчевывал гнилое древо,
Совершенно падших не щадя.
Вот такой-сякой Аника-воин –
Судеб искалеченных не счесть.
Ремесла карателя достоин,
А издержки спишутся на честь.
Мог бы современник попытаться
Рассказать про подвиги его,
Но «Гомер» бы сел лет на пятнадцать
Или что-то около того.
Лучше вам поведаю о парне,
Чей язык, как острие ножа:
Не служил он холуем на псарне,
И не подходил на роль пажа.
Связки горла раздирая в кровь
Так, что звуки плавили виски.
Падая и поднимаясь вновь,
Рвался прочь от лени и тоски.
Нас дурманит сладко пряный дух,
Нам ласкает ухо льстивый слог.
Выбирая одного из двух,
Я решения принять не смог.
Любит власть, кто лижет пятки ей,
Церковь тоже холит звонарей.
Уж не потому ли нам милей
Хриплый голос битых бунтарей?
Фибрами души осознаю:
Без креста на шее не прожить.
У Христа за пазухой в раю
Стану я распятьем дорожить.
А пока, сняв крест, бегу вприпрыжку.
Видимо, ребята, неспроста
С детства призираю слово вышка –
Обожаю слово высота.
2005 г.