Он ждал момента, чтобы заступиться,
Как вдруг услышал голос с хрипотцой:
«Я радовалась парень, что сегодня
Свой сильный голод утолю тобой.
Но вижу, на тебе сидит рубаха,
Что права сделать это не даёт.
Отдай её мне, ну хотя б на время.
Рубашки этой мне недостаёт.
Я стану вновь красавицей, как прежде,
Уменьшится до маленького нос,
И все его огромные размеры
Вернутся вновь в утерянный мной рост».
Скрипач на хитрость эту не поддался,
Он знал, что делать этого нельзя.
Рубаха ведь надёжно защищала
От нечисти. Давид не за себя
Боялся, а за то, что с ней расставшись
Не облегчит потом любимой жизнь.
И потому ответил: «Что на теле,
Отдать не смею, ты уж не сердись!
Быть может есть какая-то возможность
Помочь тебе иначе, а не так.
Тогда незамедлительно поведай,
Что должен буду сделать я и как?
А то, что мной сейчас не закусила,
Так не печалься. Я всё возмещу.
И если не побрезгуешь, то вкусно
Тебя, всем, что имею, угощу».
Сверкнула глазом страшная старушка,
В ней чувствовалась бешеная злость.
Она, признаться, не предполагала,
Что будет неподатлив её гость.
На вкусный ужин всё же согласилась
И повела пришедшего в свой дом
И тоже на порожек не ступила.
Таилось видно точно что-то в нём.