ИЗБРАННЫЕ СТИХИ
О СТИХАХ
Стихи пишут все … И это замечательно … Конечно, из огромной армии поэтов-любителей вряд ли кто-нибудь достигнет высот Пушкина, Фета, Блока …
Путь это так. И все равно писать стихи необходимо – ведь они позволяют в трудные минуты излить душу, выплеснуть все, что в ней наболело. Поэзия – это порыв ликующей или страдающей души человека. Перефразируя классика, я могу заключить:
Как трудно в этом мире жить –
Путь к счастью свыше не указан.
Поэтом можешь ты не быть,
Но человеком быть обязан!
Я, как и тысячи поэтов-любителей, уже много лет пишу стихи. Конечно, какие-то из них страдают поэтическим несовершенством, другие – наивностью, но всегда они абсолютно искренни.
За минувшие три десятилетия мною были изданы четыре книги в прозе, в том числе и со стихами. Но в основном я, как и многие другие авторы, публикую свои стихи в Интернете. Это и понятно. Ведь сегодня издание книги требует огромных расходов.
Вот свежий пример. На сайте Проза.ру в 2015 году я получил письмо из России. Администрация конкурса «Писатель России 2016», наряду с дифирамбами в мой адрес, пригласила меня к участию в их конкурсе. Однако, радость моя быстро улетучилась: оказалось, что стоимость публикации одного листа в конкурсном альманахе составляет … тысячу рублей. После не сложных подсчетов, выяснилось, что публикация лишь двух моих повестей «Жизнь Джованни Леонардо» и «Бедная Россия» в конкурсном альманахе – в переводе рублей в доллары – обойдется мне около 15 тысяч долларов. Пришлось поблагодарить за приглашение организаторов конкурса и … отказаться от участия в нем … Вот так мои благие мечты были убиты в зародыше …
Я искренне благодарен администрации сайта «Стихи.ру» за публикацию моих стихов и поэм. Мало того, сайт информирует авторов: сколько их произведений опубликовано на сайте и сколько читателей ознакомилось с ними.
В эту подборку «Избранные стихи» я включу лишь шестую часть написанных мною стихов, опубликованных на сайте, стараясь излагать их в хронологической последовательности. И начну я с искреннего признания:
В чем разница меж Пушкиным и мной?
Пред ним я голову склоняю –
Творил он поэтической душой,
А я … Бог весть что вытворяю …
В начале 50-х годов в ходе сталинской антисемитской компании против «безродных космополитов» в числе невинно осужденных евреев была арестована моя мама. После явно запоздалой смерти кровавого тирана началось массовое освобождение узников ГУЛАГа. Процесс этот растянулся на годы, а я 16-летний юноша в это время навестил маму в мордовском поселке Потьма.
Первое мгновенье нашей встречи потрясло меня до глубины души: в седой, сгорбленной старушке я не узнал … мою маму! А ведь ей не было еще пятидесяти лет!
Возвращаясь в Ленинград, в поезде под впечатлением этой непередаваемо взволновавшей нас встречи я написал свое первое стихотворение:
Три дня как-будто бы из сказки:
Я снова с мамочкой любимой! –
Объятья, поцелуи, ласки
И слез поток неудержимый.
Увы, промчались дни свиданья –
Опять разлука впереди,
И маме с верою в груди
Сказал я в тяжкий миг прощанья:
«Ты невиновна! Без сомненья
Грядет отмена приговора,
И день твоего освобожденья
Теперь уже наступит скоро! …»
1954 г.
К счастью, так оно и произошло …
СТРЕЛА АМУРА
Спустя год в летнем молодежном лагере я впервые увлекся девушкой. В Тане, как и в большинстве ее скромно одетых сверстниц с косичками было столько женственности, чистоты, очарования! В моем влечении к Тане было что-то еще неизведанное и необычайно волнительное!
Как-то после завтрака ко мне подошел Роберт. Это был настоящий «стиляга», как иронично в те годы назвали одевавшуюся по западной моде и увлекавшуюся джазом молодежь.
На танцах Роберт, подходя вразвалочку к девушке, небрежно предлагал ей: «Ну что, сбацаем буги или рок?» Конечно, вся его бравада была напускной и имела лишь одну цель: быть не таким, как все.
Роберту очень нравилась симпатичная девушка по имени Белла, которую он, то ли смущаясь своих чувств, то ли боясь наших насмешек, высокомерно называл ее «крошка Бэтси своеобразной красоты».
Подойдя ко мне, Роберт протянул мне футбольный мяч.
- Ну и что с ним делать? – спросил я.
- Витька, сейчас понесут завтрак для крошки Бэтси. Я знаю, что у тебя очень точный удар.
В это время из столовой вышла белокурая девушка, держа в руках небольшой поднос с тарелкой манной каши, бутербродом с сыром и стаканом чая.
- Витюша, - умоляюще воскликнул Роберт, - постарайся попасть мячом в этот изысканный завтрак!
- Сделаем, - нарочито небрежно бросил я, опустив мяч к правой ноге.
До «цели» было не больше десяти метров. Удар оказался точным: поднос вылетел из рук вскрикнувшей от неожиданности девушки, и все его содержимое оказалось на земле.
- Молодец! – подпрыгнул от переполнившего его восторга Роберт. – Передайте наше искреннее сострадание крошке Бэтси, оставшейся без утренней трапезы.
- Дураки! – залившись краской, воскликнула девушка и побежала к своей подруге.
А мы, очень довольные своей выходкой, от души хохотали ей вслед…
Однажды после отбоя Роберта осенила новая идея.
- Ребята, давайте устроим этой ночью «показательные похороны»! – воскликнул он. – Завернемся в белые простыни, на руках понесем также накрытого белой простыней Витьку и, мыча какую-нибудь траурную мелодию, войдем к девчонкам. Вот смеху-то будет!
Но я тут же заявил решительный протест:
- А почему «покойником» должен быть я?!
- А потому, мой дорогой, что коллектив оказывает тебе особо высокое доверие. И ты обязан наше доверие оправдать! – под общий смех популярно объяснил Роберт.
И вот примерно в час ночи «похоронная процессия» тронулась в путь. Войдя в комнату мирно спавших девушек, мы в кромешной темноте хором запели на мотив траурного марша Шопена:
Умер наш дядя и больше нет его,
Умер наш дядя и больше ничего …
Третью строчку этого гениального «реквиема» исполнить нам не удалось. Испуганные девчонки с криками вскакивали с постелей, а мы тут же бросились наутек …
Наутро за завтраком девчонки, хихикая, испытующе смотрели на нас, но мы, заранее договорившись, сидели с каменными, непроницаемыми лицами. Меня буквально распирало от смеха и побороть его удалось невероятным усилием.
В общем, отдыхали мы, как и подобает молодежи, очень весело.
Лишь за несколько дней до отъезда я, все же поборов смущение, решился войти в танцевальный зал.
- Дамское танго! – объявил ведущий танцевального вечера.
Одна за другой девушки подходили к своим избранникам. И вдруг – о, чудо! – ко мне подошла … Таня. И хотя мы с ней, как, впрочем, все друг с другом были «на ты», она церемонно произнесла:
- Разрешите пригласить вас на танец?
Я был на десятом небе от счастья. От неожиданности и сильного волнения я глупо ответил:
- Разрешаю …
Таня засмеялась, и мы вошли в круг танцующих. Звучала прекрасная мелодия танго «Цветущий май». Я держал ее руку в своей, и сердце мое так бешенно колотилось, что, казалось, заглушало музыку. И вдруг в голове моей родилось пылкое признание:
О, Таня, ты – очарованье!
И я во власти ожиданья
Твоей улыбки, нежных слов –
За них я жизнь отдать готов!
Танцуя, мы оба молчали и смущенно улыбались. Я безумно хотел сказать Тане что-то приятное, но язык не повиновался мне. Когда музыка смолкла, я проводил Таню к тому месту, где стояли ее подруги.
Теперь я твердо решил пригласить Таню на следующий танец. Но едва заиграла музыка, к ней подошел Игорь Сперанский, и они весело закружились в вальсе. После недолгих раздумий я решил уйти. Но в это время объявили дамское танго. Может быть, это – мой последний шанс? Но чуда не произошло – Таня пригласила Игоря. И тут весь мир померк в моих глазах!
Зачем, зачем я встретил вас?
Чтобы до дна испить мученья?!
Сраженный блеском ваших глаз,
Я был во власти озаренья …
Но вы прошли не оглянувшись,
Не улыбнулись даже мне,
И я, как будто бы очнувшись,
Вдруг понял: был в волшебном сне …
1955 г.
В ту ночь я не мог уснуть и выплеснул все, что наболело в душе:
О, как же робок был я с вами!
Зато не робким был другой –
Легко увлек вас за собой,
А я остался лишь … с мечтами.
Мечты – обманчива их сладость,
Мечты – о, как сильна их власть!
Мечты – единственная радость,
Когда в душе бушует страсть.
Как незавидна доля эта!
Но такова судьба поэта …
Ужели в тот вечерний час
Навеки потерял я вас? …
1955 г.
На следующий день наспех собранная футбольная команда нашего лагеря встречалась с молодежной сборной поселка Парголово. Я играл под 10-м номером, под которым спустя несколько лет взойдет звезда гениального Пеле, а через четыре десятилетия – блистательного Лионеля Месси.
Едва началась игра, как защитник парголовской команды сбил с ног ворвавшегося в штрафную площадку Сашу Малько. Судья решительно указал на 11-метровую отметку.
- Пенальти будет бить Витя! – распорядился капитан нашей команды Роберт. Видимо, он до сих пор находился под впечатлением моего удара по подносу с завтраком для «крошки Бэтси».
Я установил мяч на точке и, всем своим видом показывая, что пробью в правый от вратаря угол, несильно, но точно послал мяч рядом с левой штангой. Гол!
- Ви-тя! Ви-тя! Мо-ло-дец! – восторженно кричали стоявшие у кромки поля мальчишки и девчонки нашего лагеря. Я посмотрел в их сторону и увидел хлопавшую в ладоши Таню.
Увы, затем произошло ужасное: соперники перехватили инициативу и забили в наши ворота подряд три гола. Мы бросились отыгрываться, и после навеса от углового флага Роберт в высоком прыжке головой послал мяч под перекладину – счет стал 2:3. А когда судья уже посматривал на свой секундомер, Саша Малько рванулся по правому краю, отдал пас Игорю, тот – в одно касание мне, а сам устремился вперед, ожидая, что я тут же верну ему мяч. Однако (вот она – месть за все мои страдания!) мяча от меня он не дождался. Сместившись чуть вправо, я на ложном замахе обыграл защитника и хлестко пробил – мяч затрепетал в сетке ворот соперников -3:3! Матч был спасен!
А когда раздался финальный свисток судьи, ко мне неожиданно подбежала Таня и … чмокнув меня в щеку, радостно прощебетала:
- Молодец! Сегодня первое же дамское танго – твое!
Но мне, уязвленному тем, что на танцах она увлеченно танцевала с Игорем, а меня больше уже не приглашала, этот ее неловкий поцелуй и эти слова я расценил, как не более, чем сиюминутный порыв. И потому в ответ я буркнул:
- А стоит ли?
- Эх, ты … - разочарованно проронила она и, круто развернувшись, ушла …
Когда мы вернулись в Ленинград, Таня подошла ко мне и тихо промолвила: «Ты ведь так ничего и не понял. Эх, ты …» Она ждала моего ответа, но я, потрясенный ее словами, смущенно молчал, а затем долго смотрел ей вслед …
ВЕСЕЛЕЙ, СОЛДАТ, ГЛЯДИ …
Вскоре я получил повестку из военкомата, и вот я уже марширую в серой солдатской шинели. Как-то на одном из построений невзрачный старший лейтенант, грозно потрясая указательным пальцем, внушал нам, новобранцам:
- Армия – не дом отдыха! Здесь из вас быстро выбьют цивильность!
Это была сущая правда: три года из нас старательно и успешно выбивали эту самую цивильность …
Однажды после разгрузки 60-тонного вагона мне пришлось заступить на дежурство дневальным. От жуткой усталости ныло все тело, особенно болели руки. Мне безумно хотелось спать, несколько раз я «клевал» носом и, чтобы не уснуть, достал из тумбочки бумагу и карандаш. Так появилось стихотворение «Дневальный»:
Ночь … Пылает жаром печка,
Стонет ветер за окном,
На столе мигает свечка,
Спит казарма мертвым сном.
Я с тоской и болью резкой
Вспоминаю город наш:
Вот передо мною Невский,
Мост Дворцовый, Эрмитаж.
Вот и улица родная,
Вот мой дом, семья, друзья,
И ком к горлу подступает –
Ведь давно не с ним я.
И в немой тоске вздыхая,
Погружаюсь в царство грез …
Тихо свечка догорает
То ль от ветра, то ль от слез …
1958 г.
Самую большую радость приносили мне письма от мамы. В одном из ответных писем я послал маме написанное накануне стихотворение:
Как часто тебя вспоминаю –
Твой голос, походку, черты,
И вместе с тобой разделяю
Сомненья, тревоги, мечты.
Но надо набраться терпенья –
Недолго осталось нам ждать:
Счастливому в жизни мгновенью
Не в силах никто помешать.
И встреча наступит, я знаю,
Ее жду как праздник святой!
И снова, моя дорогая,
Я буду навеки с тобой!
1959 г.
И наша встреча состоялась, причем за год до демобилизации: за хорошую службу мне предоставили 10-дневный отпуск. Счастью моему не было предела!
Первые минуты мы с мамой только и делали, что целовали друг друга. А затем мама достала мое письмо:
- Витенька, если бы ты знал, как я плакала над твоими стихами!
И глаза ее вновь стали влажными … Десять дней пролетели очень быстро. За это время мы с мамой побывали в Александринском театре на чудесном спектакле «Перед заходом солнца», на замечательном концерте в Большом зале филармонии и в Русском музее. Замечательные картины русских художников произвели на меня столь огромное впечатление, что я тут же написал стихотворение «Левитан».
Предо мной полотна Левитана …
Он весь в них – задумчивый, живой,
В каждом изливал он неустанно
Страстную любовь к земле родной.
Полотно бурлит, рождает грезы
И зовет в неведомую даль:
Как стройны, задумчивы березы,
В них величье, тихая печаль.
Каждый лист живет и жадно дышит,
Ветер их, играя, теребит,
Сердцем ощущаешь, видишь, слышишь
Этот яркий, сочный колорит.
И любуясь дивною природой,
Чувствуешь, как он ее любил.
Свою жизнь, талант, дерзаний годы
Ей с любовью страстной посвятил.
Даже смерть пред ним была бессильна –
Не могла она его убить,
Он любил природу нежно, сильно
И навеки в ней остался жить!
1960 г.
Время летит очень быстро. Закончилась моя служба в армии. И вот я уже еду домой и в поезде радостно воскликнул: «Наконец-то!»
Наконец-то! Свершилось! Настало!
Этот сказочный день наступил,
И на сердце так радостно стало,
Столько сразу прибавилось сил!
Сколько сразу прибавилось силы –
Ощутил полноту жизни вновь,
Словно влил кто-то в старые жилы
Молодую, горячую кровь.
Словно кто-то рукою могучей
Скинул с глаз темноты пелену.
И я счастлив – рассеялись тучи,
Я у подлинной жизни в плену!
1961 г.
(Продолжение следует)