***

Всегда так было, даже встарь,
На службу первым шёл январь,
Не может спать спокойно лечь,
Ему владения стеречь.

Сказать по правде, был он скуп,
Достав латунный свой тулуп,
Усы расправил, молвил речь:
«Взбирайтесь, братцы-ка, на печь!»

Устал я быть смешным да хилым,
Хочу испробовать ту силу,
Была что Богом мне дана,
И будет тридцать дней верна.

И он ушёл, стуча клюкой,
Ещё не хоженой тропой,
И слышит: тихо шепчет лес,
Дошла хула, знать, до небес.

Остановился юный рыцарь,
Прошёлся пальцем по петлицам,
Но голос вновь из глубины,
Средина вот уже зимы.

Видно, силушка в секрете,
Как всё, видать, на этом свете,
Из бороды рванул он волос,
И стих таинственный вмиг голос.

Взглянул на небо краец синий,
И лес оделся в белый иней,
Клюкой коснулся и берёз,
И всё сковал вокруг мороз.

Идёт он дальше, видит хутор,
Остановлюсь я, видно, тута,
Душа решимости полна
И что же видит?  Сатана.

От дома к домику бежит,
Подпрыгнет, дико завизжит.
Уж разгорелась в душах страсть,
Ужо сегодня моя власть!

Январь, конечно, в изумлении,
Мороз под сорок, вне сомнения,
И не поверивши глазам,
Он прикоснулся к волосам.

Дух любопытства разыгрался,
И он к окошечку подкрался.
Девица русая, младая
Сидит, на блюдечке гадая.

И пробрало его до слёз.
Он подарил букет ей роз,
Окно же, ставши полотном,
Напомнит поутру о нём.

Но понял он и то, другое,
Что у людей есть дорогое,
Течёт что в жилах, греет кровь,
И это всё она – любовь!