трескучий мрамор морозит кожу на ступнях голых озябших ног. четыре двадцать. и я в прихожей: заплесневелой и небольшой. безмолвный март мой безмерно смирный, бессильный рокот его - вода. он поселился в моей квартире скитать по кухне и тосковать. когда-то солнце ладонью трогал и во всю глотку лелеял петь. теперь он бледный, теперь - холодный. я заработал его болезнь: мне стало едко на свежий воздух и ядовито на черный чай, мне стало тесно в пустой прихожей и стало трепетно не молчать. во мне осталось немного крика, немного чувства течет во мне. я потерялся страницей в книге, я стал прислужником тишине. не в такт пульсирует сток страданий по ломким венам. и я тону. мне колка простынь, как тонок скальпель, мне дождь по силе, как сотни пуль и боль сражает до пытки спину, стесняет горло до стычки стен. во мне украли немного крика
и оставляют
кричать
с ничем.
трескучий мрамор
морозит кожу:
немое тело
лежит без сил.
четыре двадцать.
и я в прихожей.
безмолвный март мой,
помолчим?