тяжести города сжали свои границы, острыми спицами ветер берёт ключицы. ходишь по осени, как самая зимняя птица – оставила дома шарф. улицы просят мелочь на сигареты, у светофоров ставятся парапеты. плечи сутулые гнутся, остыло сердце. не движутся поезда. а мне бы сидеть купюрой в твоём кармане, быть разговорами, мыслями, маяками, но ты греешь руки за длинными рукавами. найдёшь на холодном дне, найдёшь за стеной измученным и распятым, найдёшь безрассудным, тронутым, виноватым, тонущим, тенью, рейкьявиком, астронавтом, ждущим полёта век.
кости ломает [белое оригами]: падает лёд разбитыми зеркалами — я бы ловил их, как дождь, или снег, или камень, я же тебя люблю без протяжённых пропастей, без причины – глупый попутчик гоголя и шекспира. пей вечерами чай, а ночами – вина. мыслями ниспаду. аэропланы спешно отыщут остров, только останься около или возле. не замерзай в трамвае, на остановке, если ты не со мной. станем встречаться белыми кружевами тихими, невозможными ноябрями.
не согревайся длинными рукавами –
я рядом.
в кармане твоём
сохранён.