В городе случайно углядела
вроде бы знакомые черты.
Я застыла, я похолодела,
а потом подумала: "не ты".
Сходство велико, и все же - мало,
чтобы я подмены не узнала.
Кажется порой - не помню я,
как смотрел ты, говорил и слушал,
как на остановке ты стоял,
как ходил - смешно и неуклюже,
как смеялся, как шутить любил,
как болтал о глупостях и детстве...
кажется - не помню, кем ты был,
но не помню будто бы из мести.
Старый и заезженный сюжет -
кто-то любит, а кого-то нет.
Я боялась пламени в груди,
как боятся гибели и пыток.
Я ему шептала: "уходи!" -
уходило не быстрей улиток,
возвращалось, воя, как дракон,
зажигалось заново - из пепла.
Яркий и настойчивый огонь;
жаль, что он остался безответным.
Я себя заставила забыть,
я себя заставила сломаться -
ненавидеть больше, чем любить,
ненавидеть больше, чем бояться.
Ненависть - холодная, как сталь,
заменила горечь и печаль.
Ненависть вела меня вперед
и отважно, верно охраняла -
никому не влиться в этот лед,
и во льдах не загорится пламя.
Заявила - не могу любить,
не умею верить, прикасаться,
откровенно с кем-то говорить
и на равных весело смеяться.
Думала - забуду, словно сон,
как ревел в груди моей дракон.
Но однажды утром, после смены,
я нашла знакомые черты.
Пальцами закрылась, пригляделась -
слава богу, вроде бы не ты.
А потом - ты мне приснился снова;
очень четко, вплоть до мелочей,
со смешной походкой бестолковой
и ремнем от сумки на плече.
Почерк на страницах из тетради,
голос - низкий, бледное лицо,
доброе спокойствие во взгляде -
и глаза, налитые свинцом.
Оказалось - помню, не забыла,
и люблю. По-прежнему, до слез.
Только ничего не изменилось,
сны ведь снятся людям не всерьез.
Я застыла, я похолодела,
одеяло - пальцами в комок.
Что мне делать? Правда, что мне делать?
...и - банально не хватает строк.