На небосклоне алая гроза
Пылает так, что ничего уже не видно
В багровой тьме, не открывай глаза,
Всё будет лучше, коль
они
закрыты.
Режь на куски.
Давай же, разрывай!
Полночный бред, все сновиденья – в клочья,
Забудешь всё. Танцуй чечетку в такт
Кислотному дождю, что неумолчно
Бежит по почерневшей мостовой
И разъедает колотые раны.
И грянет выстрел, разойдётся шов,
Мир застилает призрачным туманом.
Кричи.
Кричи, пока ещё хватает сил
И бьётся сердце от безумной боли,
И хоть Земля вся стонет и дрожит,
Я буду
до последнего
с тобою.
Стреляй же, ну!
Патроны кончились, но я достам другие.
Мы любим также, как и ненавидим.
Взведи курок и сосчитай до ста.
Молчи.
Вздохни поглубже, говорить – не смей!
Слова – как яд, а правда – непостижна.
Мир погибает в полной тишине,
Слова бессмысленны, поэтому – излишни.
Давай закончим этот глупый фарс,
Спектакль окончился, зал пуст, а это значит –
Я умираю на твоих руках.
Мне так судилось. Ну а что же дальше?
А дальше, как известно, ни-че-го.
Исчезнем мы под толщею воды,
Дыши со мной, дыши со мной! Следы
Ушедших жизней доведут до дома.
Так улетай! Здесь нету звёздной пыли,
На вкус все сказки приторно-горьки.
Печать того, что мы давно забыли
Я схороню в конце изломанной строки.
Беги.
Беги! Во тьме сгорают души, лица, маски,
А за стеной, в полуистлевших красках
Дымит о нас набросанный эскиз.
Гори...
Гори и помни, что ко мне взывает пропасть,
Зима – внутри, но трескается лёд.
Чудовища – всегда – живут под кожей,
Мне станет легче, если ты уйдёшь.
Вот пять утра, я не сомкнула глаз,
И исчезает лунная дорога,
И тикают часы. На этот раз,
На этот раз ты мне приснишься.
Снова.
Тебя здесь нет.
Что ж, стало быть, прощай!
Ты растворишься в сумеречной мгле.
Так уходи же.
Только обещай,
Пообещай же мне, что
Встретимся
Во сне.