С крыши мира закат на полнеба раздит,
и всегда, и всегда по нему
то плывут облака, то летят журавли,
то купается солнце в дыму.
Под ногами, раскинулся город — взгляни:
белый сахар высотных домов,
голубые дымы, золотые огни,
иглы шпилей, шары куполов.
Миллионы людей, миллионы проблем,
миллионы трагедий и драм.
Только звёзды горят одинаково всем,
и снега, и дожди, и ветра...
В заоконных театрах, портьерами скрыт,
многократно различный сюжет:
кто бранится, кто любит, кто плачет, кто спит
на любом из его этажей.
С крыши мира не видно ни жестов, ни лиц.
Муравейник стихает людской —
и плывёт выше труб, выше туч, выше птиц
лунный серп над его тишиной.