Во мне не растворилась тишина,
Ворочалась в берлоге, в боки букой,
Глаза открыла и перетекла,
На утро пялясь запотевшей лупой.
Рассматривая с ней крупицы дней
И запасая впрок себе ненастье,
Подвешивая счастье на запястье,
Что «боле-мене» будет тяжелей,
А счастье с шелестом позёмки с ветерком
Озорничает в крылышках вороны,
Никто не видит, потому тайком –
Зима и я – шутливо, полудённо…