Открыла дверь и вышла в снег,
не то, что вдруг на снежную поверхность, нет,
я в снег вошла, и белый пух касался моего лица
и щекотал мне щёки, глаза зажмурила
и двигалась внутри метели, в сюжете сна,
шла медленно, нащупывая путь
и вытянув перед собою руки,
я метров через пять уткнусь в забор,
я каждый день хожу маршрутом этим,
срезая путь от дома до учительницы пения,
она живет одна в пятиэтажке,
под крышей, на последнем,
а я туда взлетаю по ступеням,
как будто крылья из спины,
и каждый раз домой срезаю путь,
ныряя сквозь дыру в заборе в зазеркалье.
Там сонный пруд затянут льдом,
и тёмный лес вокруг непроходимый,
в нём, кроме лешего, никто не обитает,
так говорят все бабки в нашем доме,
и бабкины деды,
и в отражении воды нет неба,
и кажется, что пруд затянет вмиг любого,
кто приближается к нему,
затянет и тебя.
А после надо миновать тропинку –
извилистую, узкую, лесную,
и лишь затем – дорога с фонарями.
Не видя ничего перед собой,
я справилась с последнею преградой –
тропинкой, вышла к фонарю,
под этим уличным софитом
кружились белым вальсом
серебряные, хрупкие снежинки,
сплетённые, как кружево, искусными руками,
и если приглядеться, то увидишь:
они танцуют парами, касаются друг друга,
ранят остриём, и падают покорно рядом –
кто отрешённо, кто в штопоре, кто птицей без крыла,
на белое большое покрывало
из миллиардов звёзд, таких же, как они.
Я сделала глубокий вдох и рухнула спиной в сугроб,
как будто я звезда, летевшая с небес,
снег захрустел и, небосвод, весь из велюра,
как задник театральной декорации,
покрылся звёздной пылью,
и на лицо мне падали последние снежинки,
дожившие до финиша бегуньи-марафонки.
«О чем снежинки думают?» – подумала сама
и оказалась там, в объятьях снега кружевного,
я, созданная из кристаллов льда,
причудливых узоров, неповторимая, как отпечаток пальца,
одна на всей земле, исколотая сотнями иголок,
что разбросал искусный снегодув,
проснувшись ранним утром
в хорошем настроении.
И я летела медленно, слепил фонарь,
мигали звёзды-ночники,
я опускалась вниз, но глядя в небо,
и не заметила, как подлетела к тёплому лицу
и превратилась в каплю,
такую же прекрасную,
как девочка, парящая звездой
в пушистом, белом снеге.