Человек, он один человечество,
невозможное тут существо,
он поэтому хочет повеситься,
и, повесившись, бегать еще.
Впрок живет в его теле чахоточном
боль гордыни тревожного чина,
и отчаяние нищего отрока,
и молитвы усохшей пустыни.
Он не веточка, он все дерево,
от Адама, с Иудой, с Христом,
с Магометом, и с Буддой-царевичем,
и хитрющим маньяком с ножом.
Пусть не верит Толстой Достоевскому,
Кант Лапласу твердит про звезду,
ты по Лютеру мерзко замешаный
по Конфуцию дуешь в дуду.
Проживешь свою жизнь земельную,
и останешься вечную жить;
отразилось в тебе беспредельное,
чтоб пределу предел положить.