Много лет прослужил он в храме,
Был солиден и голос зычный имел,
Только выпить любил уж очень,
Но да кто ж на Земле без греха?
Отслужил он в тот день на крестинах,
Между делом пару стаканов принял,
Закусить, как всегда, времени не было,
А потом тосты пошли, добавил еще.
Повела его матушка, чуть живого, домой,
Видно черт был силен в этот день,
Захотелось батюшке в колодец взглянуть,
Наклонился и вниз головой полетел.
Набежали люди, священника вытащили,
Но лежал он, увы, бездыханный
И даже «Скорая» ему уже не нужна…
Как положено, схоронили его в третий день.
Местный бомж на кладбище ночью забрался,
Видел он, крест остался у батюшки на груди!
Раскопал могилу и крышку гроба открыл,
Только взялся за крест, а покойник за руку его:
«Убери ка, паршивец, руку с креста!»
Слабое сердце было у этого пьяницы,
Улетела душа его из несчастного тела.
Трое суток был священник в летаргическом сне,
А теперь вот пришел он в себя,
Но не помнил только, кто он и что это с ним.
Из гроба выбрался, огляделся вокруг,
Гроб, покойник, лопата лежит…
Закопал он могилу, порядок навел
И побрел, неизвестно ему куда…
В электричку сел и приехал в Москву.
Крест золоченый уж продан давно
И обменена на тряпье блестящая риза…
Был задержан милицией и в приемник сдан,
Где бродяг собирали, проводя по очистке кампании,
Исхудал священник, стал тих и задумчив.
Вот явился во сне ночью ангел ему
И сказал, что откроет тайну ему Господь.
Вспомнил все, лишь проснулся батюшка,
Кто, откуда он и званье свое.
Заявление, тут же, начальнику сделал
И отправлен, на всякий случай, запрос.
Вызвал к себе его начальник приемника
И кулак, здоровенный, под нос ему сунул:
«На ка, батюшка новоявленный, выкуси,
Ты, мошенник, уже похоронен давно!»
Месяц, меж тем, проходит и отпущен он,
Не найдено за ним никаких прегрешений.
Он явился в свой дом, шли поминки по душу его,
В рваном рубище, босиком и не узнан никем,
В дом вошел и гостям поклонился.
Поднесла вдова со стола ему угощение:
«Помяни, странник, батюшку нашего
И ступай себе далее с Богом…»
Осенил он себя крестом размашисто,
Опрокинул стакан одних махом
И сказал своим зычным голосом,
Слава Богу, хоть его он оставил ему!
«Вам спасибо за то, братья и сестры,
Что пришли мою душу почтить,
А сейчас наливайте стаканы полнее,
Я теперь за здравие выпить хочу!»