Ни Гипнос, ни Морфей сим местом не владеют,
И свет их сновидений не шёл этой дорогой.
Я на земле ничейной, и духи не посмеют
Тревожить мой покой, покуда мои ноги
Стоят на перекрёстке меж ста восьмью мирами
Где правят боги, Брахмы, мудры и светоносны.
Сижу у раздорожья, овеянный ветрами,
С которыми я свыкся. И уходить уж поздно
К твердыням из алмазов, где битвы длятся вечно,
К садам, где плод познанья растёт ещё, быть может,
К монастырям предгорным, где стал бы безупречным.
И мысль о сожаленьи меня уже не гложет.
Не так уж здесь и плохо: глаз бури и затишье,
И тянутся дороги по разным направленьям.
Я в том краю был знатен, а в том был жалким нищим,
Я был трудолюбивым, и был охвачен ленью,
И я в аду варился, и видел мрак авиши
(Ведёт туда дорога широкая, прямая),
Вкушал небес блаженство, что всех миров превыше,
Извилистой тропою придя к ступеням рая.
Я был жрецом что верой питает добродетель,
Я был бродячей смертью, умелой, беспощадной.
Одной дорогой шёл я - великий благодетель,
Другой дорогой шёл я - машиной был осадной.
Но сходятся дороги - и старый указатель
С названиями судеб стоит у перекрёстка.
Проходит мимо циник, проходит и мечтатель,
И человек, и нелюдь...Лишь маленькая горстка
Тех, кто об вёрсты, мили стёр ноги, убежденья,
Сидят у перепутья и смотрят безучастно
Как тысячью дорожек в мирах идёт движенье,
Идёт сквозь перекрёсток, законам неподвластно.