Она перешла в своей жизни черту,
Делящую счастье и горе.
Стоит, прижимая платочек ко рту,
С тоской неизбывной во взоре.
Видна в глубину приоткрытая дверь,
Где в комнате теплятся свечи
И где детский смех не раздастся теперь,
Сынок не обнимет за плечи.
И словно собой годы счастья закрыв,
С двери той спадают портьеры.
Видны нам в глазах материнских надрыв
И вся неутешность потери.
Сынок через комнаты не пробежит,
Смеясь и задорно, и звонко.
Венок с кисеёй рядом с нею лежит,
Но гроба не видно ребёнка.
А в комнате – мягкие кресла, ковры,
На стенах – и бра, и картины.
Как жили прекрасно до этой поры,
До этой нелепой кончины!
А рядом и сзади на круглом столе
Лежат друг на друге альбомы.
Сынок, заболев, эти фото смотрел,
Когда не мог выйти из дома.
Кому эта роскошь сегодня нужна?
Как всё в обстановке постыло!
И в траурном платье поникла она,
И горе во взоре застыло.
Глаза материнские воспалены
От горьких слёз и покраснели,
И несколько в сторону устремлены,
Чтоб мать потревожить не смели
Ничем: ни пустой трафаретностью слов,
Ни слишком участливым взглядом...
А зрителя взгляд возвращается вновь
К венку, что лежит с нею рядом!..