Я начинаю видеть,
когда осмеян и становлюсь чужим.
Своим упрямым и ненужным тайнам
бросаю на расправу -
тех, кто смотрит прямо мне в глаза,
и узнаю свою боязнь смерти
в пороке неповиновенья,
во врождённом гипнотическом позыве:
не навредить,
не переломить надломленного.
Я обретаю наказанье слепотой,
сосредоточиваясь в животной нежности,
словно заимствуя у тесноты
последнее убежище –
не растворяюсь в нимбах и гримасах
прожитого дня.
И чтоб взбесить единство
наблюдающих за мной,
ищу неунизительно-красивого обмана:
отдался бы жестокости,
но нет усилья воли!
пошёл бы по миру,
но мне не будут подавать!..