На гитаре — пыльной и смешной,
Бережно сколоченной гвоздями,
Тренькал — в доску пьяный — тёзка мой,
В дни, когда мы были с ним друзьями.
Это — после Армии, друзья,
Тусовались с ним мы на Советской —
Где «подругу жизни» встретил я :
В той компании — весьма несветской!
Но те годы, что мы были с ней,
Вряд ли можно «жизнью» обозначить!
Термин неприемлемый, ей-ей,
Коль, хромая, наше «счастье» плачет!
А виной — нервозность, злость моя,
Если «вмазанный» — до отвращенья!
Да и ревность невозможная
Погружала в умопомраченье!
Я поймал ночную тишину
И застыл в немой, костлявой позе —
Как та стужа обняла страну,
Где зверушки гибли на морозе.
Как девчушка в минус 35
Прогуляться вздумала в колготках!
Долго каблучкам теперь молчать!
Не развеселит и злая водка!
Как и мне она не помогла :
От действительности — душу спрятать!
На «наркоз нетрезвый» обрекла —
Где шумели «с рожками — рубята»!
А теперь : лежу — в немой глуши,
Да свои грехи перебираю.
В одинокой, пасмурной тиши —
Я обитель Музы представляю.
За окном — ночная тишина.
Лишь машины редко проезжают.
Спит «моя единая страна»!
А когда проснётся — я не знаю!
Мне, наверно, будет всё равно!
Пропишусь в иных — «загробных штатах»,
Не увижу где — сие дерьмо,
Да духовных злых дегенератов,
И где ничего не будет надо!
Только б в Ад тогда не загреметь!
Там не будет так, как здесь : мне — скучно!
Но могу ли я мечтать так сметь —
Что всё сложится благополучно?!
Я сейчас — в 4-м этаже,
А в каком там буду — без понятия!
Поздно, братик, сожалеть уже
О разбросанных бухих проклятьях!
Мне бессонница диктует бред!
Всяка дрянь сознанье атакует!
Может, скромненький ночной обед
От сумбура разум замурует?..