Меня делали, как и всех других:
Лепили, слаживали, обшивали, правили.
Но забыли главное - это то, что внутри.
Просто зашили и пустую оставили.
Обнаружили, правда, позже, что я – абсолютный брак,
Что внутри меня гулко, что глаза ни черта не светят.
Одели, обули, сказали: «Сойдёт и так.
Живи себе, девочка, может никто не заметит».
Хожу теперь посреди огромной толпы.
Все бегут, толкаются, ругаются матом.
Не могу, как они и прошу тебя – научи!
Научи меня быть зайкой, рыбкой и милой лапой.
Они поднимают глаза и говорят: «Отличный денёк!»
А я поднимаю глаза и вижу затмение.
Научи меня быть другой, дай хотя бы намёк,
Чтобы я могла изменить свой неправильный угол зрения.
Вроде знаю, что снег прекрасен, а вижу пепел.
Вроде хочется верить в чудо, а в тетради пишу «безысходность».
Отведи меня в магазин и выбери белый,
Сама-то я снова возьму только серый и чёрный.
Дети плачем заходятся, псины скалятся,
Будто чувствуют что-то рядом недоброе.
Научи меня хоть кому-нибудь нравиться,
Покажи, каково это быть понятой и прощённою.
Я запуталась, будто рыба в тугой сети,
Пучу глаза, раздуваюсь большими жабрами.
Научи меня, я одна, научи!
Прояви ко мне хоть немного душевной жалости.
Не своя я тут, но другого-то мне не дано.
Протяни мне палец, ну не палец, хотя бы кончик.
Я в этой жизни ничего сама не пойму
И, наверное, как мыльный огрызок возьму и кончусь.
Внутри у них белые мишки, зеленый Линкольн.
Но согласись – это же что-то, хотя бы что-то.
А со мной, наверное, страшно и очень противно,
А со мной, как с юродивой, много сил и одни заботы.
Останься рядом, говори про мечты и ласки,
Объясняй, как нужно любить отца и сестру.
Увлечённо спроси меня: теперь понимаешь?
( не понимаю, ни слова не понимаю)
Но ради тебя совру.