Сначала детское, случайное,
в себя включающее всё.
При этом всё необычайное,
как всё случайное, несём.
Потом привычка и запойное
забвенье, но не до конца,
несём до выстрела контрольного
в своих подкорковых сенцах.
И, озадачиваясь запахом
или движеньем знойных рук,
восток мешает краски с западом,
а компас тыкает на юг.
Мы засыпаем сны коварные,
в которых правда, или весть,
напоминает, что есть главное
для гения, какой ты есть.
И не жалея, и не мучаясь,
своим богатством не гордясь,
спешим к разгадке, или случаю,
сменить чужую ипостась.