Орша - 89
ВСТУПЛЕНИЕ
Новый Год! Семья за стол уселась.
Дружно дяде Толе смотрит в рот.
Может потому, что захотелось
Вновь услышать байку про поход.
Этот год, на прошлый не похожий...
Что за отпуск? Суета сует!
Впрочем, часть семьи успела все же
Летом оседлать велосипед.
Понесли опять нас ветры странствий,
Стали побыстрее на подъем,
И с природой сблизившись прекрасной,
Никаких преград не признаем!
А потом опять беда подперла,
Как расплата за мои грехи:
Деточки берут меня за горло:
Был поход? Давай, пиши стихи!
Новым туристическим традициям,
Кажется, открыть готовы счет:
Чтоб по окончаньи экспедиций
Делать поэтический отчет.
Что же, окажу такую милость.
Сочиню поэму к январю.
Только где же, братцы, справедливость?
Сутки едем - месяц стих творю!
Слог тяжел и нету вдохновенья,
Осень давит мрачною тоской,
Сам поход был куцый, без сомненья,
Потому как чисто был мужской.
Три туриста богатырской ратью
Вырвались в окрестные леса,-
Дядя и двоюродные братья:
Братец Дмитрий, братец Александр.
Трое мужиков - большая сила!
Все сумеют, что ни говори.
Много дней по Орше нас носило,-
Если подсчитать, то тоже три.
Но читатель в гневе, хоть и сдержан,
И вопрос - морщиной на челе:
Отвечай, куда вы дели женщин?
С ними было б много веселей!
Закричу, вопросом тем притиснут,
Как шашлык к горячему огню:
"Братцы, я не женоненавистник,-
Все я вам подробно объясню!"
И пока походного сюжета
Не звучат желанные слова,
Вот ответ на все, что ждет ответа!
Предисторья будет такова:
ПРЕДИСТОРИЯ
Тайну года сейчас приоткрою я
И поведаю вам предисторию!
Десять лет проучившись настойчиво,
Наша Анечка школу закончила.
Не вопрос встал пред ней, а вопросище:
Ну какое теперь выбрать поприще?
Выбрать город, чтоб в нем по призванию
Продолжать свое образование.
Как же Анечке быть? - извелась аж вся,-
Между тем, Ленинград ей понравился!
И дворцы, и музеи, и площади,
И истории славное прошлое,
На мосту ее имени - лошади,
Тетя Женя, такая хорошая,
"Альма матер" университетика,
(замахнулась не хило,- заметьте-ка!)
А предмет - прикладная лингвистика,-
Не ученье, а жуткая мистика:
Помесь русского и английского
С математики острой приправою.
Как горчица с горячей сосискою,
Но где больше всего от лукавого.
Если в ВУЗ поступить, как намечено,
Будет сладкая жизнь обеспечена!
Быстро сбудутся предначертания,
Коль успешно пройдешь испытания.
Только в ВУЗ поступить тяжело уж как!
Разболелась у Ани головушка.
Ждет ее факультет филологии,
Там, где могут засыпаться многие.
А на место по пять кандидатиков!
Ох, сюда поступать жутковатенько.
Все с медалью, ума палатою,
Или с лапою волосатою.
Как помогут нам знанья убогие
Одолеть эти конкурсы строгие?
Но отрезан ей путь к отступлению,
Вот и пишет она заявление:
Мол примите, учиться я стану, -
Деву юную из Казахстана!
Поступить есть желание острое
В этот дом на Васильевском острове.
Так и знайте: совсем не для смеха мы
Вместе с папой в ваш город приехали!
Вот к экзаменам Аня допущена.
Что же делать? - машина запущена!
И рукою подать до грядущего,
Впереди - вся надежда на лучшее.
Первый шаг на пути - математика,
И на первый взгляд - трудноватенька!
Так закручено, так заверчено:
За четыре часа - пять примерчиков,
Пять задачек повышенной сложности,
Их решить никакой нет возможности.
То ли дело для тетечки Женечки?
Для нее математика - семечки,
И за пару недель до экзамена
Повышает умение Анино.
Папа тоже сжился с ее бедами:
Сытно потчует Аню обедами,
Прилагает большое старание,
Чтобы вкусно кормить дарование.
В Приозерске не спит ее мамочка:
Телефонит, иль шлет телеграммочку,
В чемоданы пакует одеждочку,
Чтоб одеть дорогую студенточку,
И сидит на них в полной готовности,
Лишь бы были хорошие новости!
Сразу мама примчится ракетою,
И не будет Анюта раздетою.
А в Калинине юные братия
Посылают сестренке проклятия,
Но исходят они, тем не менее,
Лишь из лучшего побуждения:
Просто все, что ты хочешь, сбывается,
Если кто-то в твой адрес ругается.
То-есть, дело вполне благородное,-
Есть такая примета народная.
Вот и учится Анечка, мается,
Все науку грызет, занимается
То задачкой, то темой английскою,
Репетиторов где-то выискивая.
Ей не хочется выглядеть голою
По сравненью с английской спецшколою.
Коль желаешь успешно закончить курс,
За занятье плати по червончику-с!
Кинь на бочку рубли добровольные
За прорехи учения школьного.
И страдает несчастная Аника,
То в унынье впадая, то в панику,
И в награду за жуткое рвение
Со сметаной рубает варение,
Сокращая запасы обильненькие
Тетижениного холодильника.
В это время из града Калинина
Крик о помощи рвется усиленно!
В телефон плачут бедные бабушки:
Нет с мальчишками вредными сладушки!
Дружно вышли из повиновения!
Тут во мне наступило прозрение:
Понял я, что мальчишечкам хочется
Тесный круг разорвать одиночества
И домашнего обиходика,
Заменив это дело походиком.
И вдобавок сломалась сантехника,
Хошь не хошь, а приходится ехать к ним.
(Хоть и в Питере дело не слажено,
Солидарность мужская - уважена).
В это время любимая доченька
В своем папе нуждалась не очень-то,
Потому что любимая тетушка
Ей наладила славно работушку:
Хорошо провела подготовочку,
И экзамен был сдан на пятерочку!
Папа взял и собрал чемоданчики,
Порыдал на плече бедной Анечки,
Сделал Ане напутствие строгое,
И умчался железной дорогою.
И умчал, повинуясь влечению,
Чтоб детишек толкнуть к приключению.
Там с детишками встретился вскоре я,-
И в поход! - Вот и вся предистория.
ПРОЛОГ
А теперь услышишь, мой читатель,
Как в поэмах было до сих пор,
Все в традиционном варианте:
План похода, подготовка, сбор,
Выезд, хронология событий,
Описанья, приключений строй...
Тут читатель скажет: "Извините!"
Тут читатель оборвет: "Постой!
-Ты оставь пока поход в покое,-
Больно лихо повернул сюжет!
И ответь сначала на такое:
Аня поступила, или нет?
Пишешь ты поэму или оду,-
Все равно не должен забывать:
Университет - событье года,
Остальное может подождать!"
Я бы с ним, наверно, согласился,
Только вышло все наоборот:
Наш поход - он, вроде, получился,
ЛГУ, вот, годик подождет.
От математических ударов
Защититься ей хватило сил.
Сдался на "четверку" сам Базаров,
Лишь английский Аню подкосил.
Что ж произошло у бедной Анны?
Mы не будем брать на душу грех,
И не станем сыпать соль на раны,
Твердо веря в будущий успех!
Мы ее оставим в Ленинграде.
Аня с тетей Женею вдвоем
Отдыха и утешенья ради,
На недельку загуляли в нем.
Мама задержалась в Приозерске,
И остались, вверены судьбе:
Дмитрий Анатольевич Михновский,
Александр Евгеньевич Михновский,-
Братья по родству и по борьбе!
А судьба в обличье дяди Толи,
Дело в долгий не кладя карман,
По родным калининским раздольям
Вновь походный предложила план.
Да и правду выложить не грех вам:
Обступив меня со всех сторон,
Умоляя побыстрей поехать,
Братья аж из кожи лезли вон.
Что ж это случилось? Только глянь-ка,-
Очень неожиданный сюрприз:
Не любивший турпоходы Санька
Стал теперь - заядлейший турист!
Холод, неудобства, непогоды,
Комарье, наверное, сам черт
Для друзей - любителей походов
Все прекрасно, все им нипочем!
Что ж, велосипеды наготове,
Рюкзаки, одежда, провиант,
Путь по Орше - пусть не очень новый,
Но зато надежный вариант.
Впрочем, мои славные детишки,
Будучи от Орши вдалеке,
До сих пор лишь только понаслышке
Знали о таинственной реке.
О реке, что путь начав свой длинный
Из лесных загадочных болот,
И, пройдя примерно половину,
К городу поближе подойдет.
Мимо дач протянется недолго,
От Калинина вновь унесется вдаль,
И затем впадет, конечно, в Волгу,
Растворившись в Волге без следа.
Вот об этой скромненькой речонке
Строго, лаконично, без прикрас
О походных дневках и ночевках
Начинаю, други, свой рассказ!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА тоже первая
Акт тоже
СОБРАЛИСЬ И ПОЕХАЛИ!
От Москвы до Бреста
Каждому известно:
Мысль определяет бытие!
Ане логарифмы,
Дяде Толе - рифмы.
Все довольны. Каждому свое.
Нынче, что хочу я,
То и ворочу я,
Не снижая творческий накал,
Обновил манеру,
Изменив размеру,
Что в моих поэмах "процветал".
В этом деле стойко
Я за перестройку!
Чутко уловить готов момент.
И хоть я не гений,
Кто-нибудь оценит
Стихотворный мой эксперимент.
Я к родимой музе -
Без больших иллюзий:
Знаю, что желаньям есть предел.
Надо, чтоб читатель
Был со мной в контакте,
Чтобы круг его не поредел.
А теперь всецело
Переходим к делу,
Ну а цель одна у нас - поход!
Как всегда, обычных,
Каждому привычных
Подготовка требует забот.
Мы опять поедем
На велосипеде
Лучший сформирован экипаж.
Мужики здоровы
И на все готовы,-
Остается уложить багаж.
Резвые мальчишки
Носятся вприпрыжку,
Вопрошая: "Что куда тащить?"
В отношенье шмоток
Есть огромный опыт,
Да с едой бы не переборщить...
Очень вырос Димка -
Длинный, как резинка,
На которой мускулы качал.
Радуются очи,
Глядя, как сыночку
Стал дорожный велик по плечам.
Санька - шустрый малец.
Где его "Уралец"?
Он с походов прошлых вам знаком.
Вот он: жив курилка, -
Погнутая вилка!
Нет других, - поедет на таком.
Знаем, что не сладко
По ночам в палатке,
И земля колодисто крепка,
Но зато прекрасен
Надувной матрасик:
Он бока спасет наверняка.
Пилка и топорик
В деле будут вскоре:
Предстоит и резать, и махать;
Трудная работа -
Добыванье пота,
Чтоб костер заставить полыхать.
И попутно парни
Думают об Ане.
Счастья ей желают всей душой:
"Анька, как сосиска, -
То далеко, то близко",-
Произносят с нежностью большой!
Александр Евгеньич
Аню очень ценит:
В час, когда уходят поезда,
Он перед дорогой
Анечку растрогал,
Ей сказав в сторонке: "Ань, ты сдай!"
Впрочем, по примете,
Продолжают дети
Аню расчехвостивать дотла!
Слышала б подруга
В ее адрес ругань, -
Сразу б с перепугу все сдала.
Папа как компьютер,-
Все мозгами крутит:
Рационы зная назубок,
Хочет наши пузы
Уберечь от груза,
Чтоб не развязался вдруг пупок.
Наконец, наш дядя,
В перспективу глядя,
В первый раз задумался всерьез:
На мужском совете
По сомненьям этим
Главный сформулировал вопрос.
Он спросил зловеще:
Справимся ль без женщин?
И куда же выведет нас путь?
Мужики вздохнули,
Глазом подмигнули:
Ничего, прорвемся, как-нибудь!
Наш момент отсчета -
Ближняя суббота,
Поумнее выбрать не смогли!
Дима на "Прогрессе",
Как на "Мерседесе",
А "Уралец" - будто "Жигули"!
Засверкали спицы
Велоколесницы.
Это значит - начали поход!
Первые секунды -
Ожиданье чуда,
И душа о чем-то там поет!
Праздники и будни
Все в походе будет:
Лишь бы меньше рытвин, меньше ям б!
С Божьего совета
Я меняю метр, -
И с хорея перейду на ямб.
"КАШПИРОВЩИНА"
Поэзия моя как лотерея:
Случайный выбор создает строку.
Покончив с легкомысленным хореем,
Я ямбом пятистопным к вам стеку.
Сменил размер стихов: такая малость...
Бессмысленный маневр в больших боях.
Ах, если б только этим и решалось:
Кому нужна поэзия моя?
Поэтов развелось - сплошные тыщи:
Был Пушкин и другое большинство.
Как раньше все писали, так и пишут,-
Один для всех, и все ни для кого.
Поэтов много, только стих не греет.
Он - как в пустыне вопиющий глас.
Кричат тебе: "Печатайся скорее!"
А почитать их - некогда сейчас.
Ты кто такой, поэт из Приозерска?
Поверь, твое занятие - пустяк.
Был б психотерапевт, как Кашпировский,
Иль экстрасенсом, - как Алан Чумак!
Я вздрогнул, - и представилась картина:
Как будто Кашпировским стал совсем.
С экрана обволакивает тиной
Чарующий мотив моих поэм.
Народ балдеет с этой передачки,
Завороженно глядя на экран.
Любые исцеляются болячки,
Бегут, бегут потоки телеграмм.
Стол новогодний празднично украшен.
Я тут как тут, - пожалуйста, изволь!
Стихами заряжаю жидкость вашу:
Хотите - пепси. можно алкоголь...
Как плохо быть мечтательным поэтом:
Сидел, ловил свой эфемерный шанс,
И даже не заметил, как при этом
Впал в самый настоящий экстратранс.
Очнись, родной, уж коли наболело,
Неважно, излучаешь ты, иль нет.
Ты не Чумак, здесь посложнее дело,-
Из пальчика высасывать сюжет!
Была мечта и рассосалась вроде...
И в зримых очертаньях небосвод.
О чем я там писал? Ах, о походе?
Ну ладно, продолжаю про поход.
Акт второй
"Если пишешь о походе,
значит, пишешь о погоде"
От дома мы отъехали к востоку
Примерно метров двести тридцать два.
Тут дядя Толя сделал остановку
И объявил торжественно привал!
Затем раскрыл заминки этой тайну:
Не потому, что мы устали, - нет,
А просто позабыли дома чайник,
Ну а без чая не поход, а бред.
Хоть возвращаться скверная примета,
Нам на приметы было наплевать.
А бабушки напомнили об этом,
Сказав, что нам дороги не видать!
Мы чайник, взяв, не ведали тревоги,
Привычно по асфальту колеся,
И Санькин гимн о прелестях дороги
Звучал на метров триста пятьдесят!
Затем заколебалась моя вера,
Когда, взлетев на Затверецкий мост,
Окинул взглядом неба сумрак серый,
Свинцовых облаков набухший хвост.
О, путник мой, с приметами - не шутки!
Перед походом выслушай всерьез
На месяц, на неделю и на сутки
Метеорологический прогноз.
И если тучки лижут горизонтик,
А в пояснице ломота и резь,
Оставь в углу рюкзак, палатку, зонтик,
И на лежанку теплую залезь!
Вновь я на мужиков гляжу тревожно:
"Друзья, а не пора ли повернуть?"
Но те моргают глазом, как и должно:
"Не страшен дождь, прорвемся как-нибудь!"
Мы в лабиринте затверецких улиц,
Зигзагом сложным молнится маршрут.
Мешка ремнями плечи натянулись.
Душе легко, когда не в тягость труд.
Окраина. Через большую лужу
На Сахарово вырвались шоссе;
Дождь с неба зарядил... Такой ненужный.
Ни капельки не нужный нам совсем!
Уж если Бога прогневить вы склонны,
Одумайтесь скорей, - а то тоска:
Накажет вас калининским циклоном,
И худшего мокрятья - не сыскать!
И в эти неуютные минутки
Мы, проклиная сбывчивость примет,
Судьбу вверяем телефонной будке,
Чтобы из дома выслушать совет.
Дождь сеет, приумолкли мои парни,
Но все ж надеждой светятся глаза:
А вдруг прорвемся с ходу и не станем
Досрочно нажимать на тормоза.
Порою, принимать решенье тяжко,
Но не глотает двушку автомат,
И не желаем Дима, я и Сашка
Оглобли поворачивать назад.
А в облаках наметились просветы,
И дождь утихомирился чуть-чуть,
И не нужны нам бабушек советы!
Ура, вперед, прорвемся как-нибудь!
Залезли в плащ, и в лес успели въехать,
И Санька песнь задвинул во всю мощь
О том, что дождь туристу - не помеха,
И что в гробу он видел этот дождь!
Но жизнь не раз давала нам урок,
И я бы не сказал, что дождь не страшен,
Ведь сапоги у Саши просят каши.
Я сам в поход поехал без сапог.
Сомненья, что согреет нас костер,
И что сумеем высушить одежду,
Во мне убили всякую надежду
И вынесли смертельный приговор!
Ну как такое можно пережить,
Коль сам Всевышний показал нам дулю?
И я решил, чтоб подсластить пилюлю,
Экскурсию в поселок совершить.
Крутя педали скользкие втроем,
В потоках брызг, в завесе мокрой пыли
Мы речку Оршу как-то проскочили
И даже не заметили ее.
Дождь прекратился, но не насовсем,
А только, чтобы вновь собраться с силой,
И Сахарово обликом унылым
Своих гостей встречает, между тем.
И сахара в том Сахарове нет,
И на Сахару тоже не похоже,
Но достопримечательность есть все же:
Стоял здесь "графский замок" много лет.
В строке последней чуточку приврал я,
Но мне пока исправиться легко:
Не графа был дворец, а генерала,-
Героя царской армии Гурко.
Среди прудов прекрасен, тих и бел,
Благополучно пережив как будто,
Эпоху революций, войн и культа...
А вот застой не выдержал. Сгорел.
Дворца мы не увидим больше тут:
На месте этой жертвы разгильдяйства
Агропромвыставка народного хозяйства
И недалеко - сельхозинститут.
На выставку попасть мечтал всегда!
Когда-то в оформленье экспозиций
Дед Лева, вождь всех наших экспедиций,
Вложил немало силы и труда.
Но вот уж год отца нет моего.
В аллее парка едем по тропинке,
И падают дождинки как слезинки
На павильоны выставки его.
С программой продовольственной беда,-
Давно лишь обещаниями сыты!
И выставка сельхозная закрыта...
Надолго? - Полагаю, навсегда.
Пошел по телефону доложить,
Оставив двух парнишек в графском парке,
Что в результате дождевой запарки
Поход наш приказал всем долго жить.
Был в промтоварном этот автомат;
Я шевелил мозгами и деньгами
И молча любовался сапогами,
Что стоили тринадцать шестьдесят.
Похода нет - не надо сапога!
Побережем финансы и ресурсы.
Пора домой. Настал конец экскурсий.
Здесь больше не увидим ни фига.
Акт третий
"Мокрое возвращение"
И снова небо, сумрачно нахмурясь,
Роняет в лужи капельки дождя,
Мои туристы вида мокрых куриц
Ждут терпеливо своего вождя.
Ну что ж, друзья, попутного нам ветра,
Вперед, мои воробушки, за мной!
Двенадцать с половиной тысяч метров
Должны проехать, чтоб попасть домой.
Но если к точности начнете придираться,
Тогда могу немного уточнить:
Двенадцать тыщ четыреста пятнадцать,
Или шестнадцать, более - ни-ни.
И вновь промчались, Орши не заметив,
А может, ее нету вообще?
А может, мы попались к черту в сети
Балхашских наподобие лещей?
Плащи дождю давно уж не преграда,-
Достаточно под ними аш два о.
Лишь дом теперь - достойная награда,
А больше нам не надо ничего!
Отчаянно прошли лесные мили.
Вот, наконец, и город наш родной,
И дождь, что лил с умеренною силой,
Теперь на нас обрушился стеной!
"Эй, Александр, суха ль твоя тужурка?"
И крикнул Санька, ерзая в седле:
"Не думаю, чтоб полный был ажур, но
Под ней вода - значительно теплей!"
У Димы даже видимость промокла,
Что далее протянутой руки:
"Димуха, просуши скорее стекла!
Когда поставишь "дворник" на очки?"
А с неба все мокрее и мокрее,
Сквозь водопад идем, как на прорыв,-
"Эй, дядя Толя, отвечай скорее:
У нас это заезд, или заплыв?"
Настал момент - подмокли даже шутки:
Велосипеду стало тяжело,
И подо мной со скрежетаньем жутким
Пружина разлетелась под седлом.
Ком приключений нарастал лавиной,
И за ударом следовал удар;
Вот, чтоб не оказаться под машиной,
Мы въехали втроем на тротуар.
Здесь было поуютней и потише,
Но новые опасности тая,
Какой-то желоб свешивался с крыши,
С него лилась широкая струя.
Как ни старались проскочить впритирку,
И увернуться от такой беды,
Но каждый получил себе за шкирку
Примерно добрых полведра воды!
Велосипед мой кличут "велобякой",
Что для него - не худший комплимент,
Поскольку он способен мне во всякий
Решающий отказывать момент.
Он отказал! Он развалил педальку,
Теряя за деталькою деталь:
Сначала гайку вместе с контргайкой,
Подшипник, шайбу и саму педаль.
Ах, как мне жаль детали с той педали!
Как без педали жать в такую даль?
Ах, если б знали, то бы не теряли,-
Кто знает все, тому не жаль медаль!
А я не знал и мучился с педалью,
Которая старалася сползти.
В потоках ливня, с грустью и печалью
Заканчивая первый день пути.
Акт четвертый
"Просушка"
Заставляет мой статус военный
Гордо встретить удары судьбы,
Горечь временных отступлений
Пересилить желаньем борьбы.
Но когда мы в квартиру ввалились,
Пропитавшись водою с небес,
Наш поход пережил острый кризис
И слегка потерял интерес.
Было около трех пополудни,
А точнее, так два сорок пять,
И в унылые, мокрые будни
Превращался наш праздник опять
Я сливал аккуратно в посуду
По три литра воды из сапог.
От одежды, развешенной всюду
Поднимался веселый парок.
А на кухне для полной просушки,
Как всегда неразлучны вдвоем,
Оба брата с прищепкой за ушки,
Знай, висят на веревке с бельем.
А две бабушки рядом искусно,
Разделив понимание бед,
Всем готовят питательный, вкусный,
Но, увы, - не походный обед.
А на улице в буйстве циклоньем
Дождь со страшною силою льет,
И хоронит, хоронит, хоронит
Все остатки надежд на поход.
Александр, отогревшись обедом,
Вновь сухой и набравшийся сил.
Он вопросом: когда же поедем?
И убил меня, и воскресил!
Вот тогда (или раньше) был начат,
Был иль не был, - не помню в упор,
Может так, может как-то иначе,
Между нами такой разговор:
"Домашний разговор во время дождя"
Бабушка: Это что ж за интерес
Вновь вам ехать в этот лес?
Если Бог вас не пускает,-
Обойдетеся и без!
Саша: Если б нас услышал Бог,
Он, наверно б, нам помог.
А на Бога понадейся -
И вернешься без порток.
Дима: И совсем не в Боге суть,-
Нам циклон испортил путь!
Мы вернулись со штанами,
Только мокрыми чуть-чуть.
д. Толя: Знаю я родной циклон:
На три дня зациклил он.
Все равно теперь придется
Нам циклону бить поклон!
Саша: Про погоду - ни гу-гу!
Без похода - не могу!
Если тотчас не поедем,
В Ленинград я убегу!
смотрим в окно,- дождь кончился
хором: Что ты, Санечка, постой!
Нету срочности такой.
Под дождем нам будет мокро,-
Вдруг опять пойдет рекой!
Непременно, круглый год
Будем думать про поход,
Коль штаны у нас просохнут,
И с погодой повезет!
Бабушка: Ладно, хватит вам опять
Все за Бога здесь решать.
Утро вечера мудреней,-
А сейчас ложитесь спать!
все ложатся спать
ГЛАВА 2
Акт снова первый
"Вызов чертям"
Эту ночь проспали в теплых койках.
Снился сон: тревожный и пустой...
Снилось кое-что про перестройку,
Кое-что приснилось про застой,
Снилися экзамены у Анны,-
Вечный круг родительских забот.
Только вот при этом, как ни странно,
Ничего не снилось про поход.
Будто мы в поход не собирались,
Дома просидели - и лады!
Словно злые силы постарались
Всюду замести свои следы.
Что ж, коль так, - поборемся и с чертом.
В понедельник двинемся вперед!
Знай, читатель, что турист - упертый
И весьма решительный народ!
Воскресенье, облачное утро,
Но уже видны и небеса;
Я умылся и густые кудри
На пробор красивый расчесал.
Молодежь не стал будить, однако,
Пусть поспят, пока не надоест.
Лучше починю я велобяку,-
Это мой привычный, тяжкий крест!
А на небе солнце выползало
Из-за края белых облаков.
Наш циклон как языком слизало,
Как коровьим нежным языком.
Здравствуй, дорогая велобяка,
По тебе соскучился слегка.
Не грусти, пожалуйста, не крякай:
Залечу сейчас твои бока.
Всю ее чинить, или местами,
Что б вы не проделывали с ней,
Все равно страшней она не станет,
Потому что некуда - страшней!
Вытащил разбитую подпругу,
И с дверей пружину ввел под зад.
Нынче люди крестятся с испугу,
Видя оконечный результат.
Будь в Твери, в Москве, иль в Казахстане,
До любого доберись угла,-
Никогда нигде ты не достанешь
Жалкую пружинку для седла!
Чай индийский, сахар без талонов,
Мыло и косметику для щек,
Видео - любых магнитофонов,
Шуб, сапог и кой-чего еще...
Все равно, отныне я ликую!
Не пугает неказистый вид.
Главное, конструкцию такую
Разломает только динамит.
Помогла привычная сноровка:
Нет деталей - эка невидаль?..
Надо ль уточнять, что так же ловко
Я решил задачку про педаль!
Солнышко, лучи свои разинув,
Освещает двор и шар земной.
Ну куда еще тянуть резину?
Есть решенье - я спешу домой.
Дома мужики прокисли словно,
Кофе пьют в унынии, и вот
Я им говорю всего два слова,
Но каких: Поехали в поход!
И в глазах у Димки и у Саньки
Сразу загорелись огоньки!
Из подвала вылетели банки,
Тряпки полетели в рюкзаки.
Полчаса - и мы собрались разом,
Эй, калитка, шире распахнись!
Вот всегда б такой энтузиазм,-
Был б давно построен коммунизьм!
Будет путь наш гладок, иль ухабист,
Мы пройдем, хоть вылезем из кож!
Этот метр задуман как анапест,
Впрочем, на хорей весьма похож.
Акт второй
"Сквозь тернии - к Орше"
Раскинулся город Калинин,
А в прошлом и в будущем - Тверь,
Сквозь город лихая лавина
На Оршу несется, как зверь.
Нас так же, как зверя лесного,
На речку и в зелени шелк
Инстинкт гонит снова и снова,
И шепчет, что там хорошо!
Что там хорошо, где не надо
В режим загонять бытие,
Где царствует не распорядок,
А лишь любопытство твое.
Что там хорошо, где свобода
Оценится выше всего.
Где Бог над тобою - природа,
Она ж - часть тебя самого!
Что там хорошо, где мы вместе,
И поровну делим на всех
И непредсказуемость действий,
Открытья, и беды, и смех,
А эти живые пейзажи,
И солнце, и звезд порошок!
Пусть плохо, порой, будет даже,
Но, в целом,- всегда хорошо!
Но лучше всего, несомненно,
Что ты, побродив там и сям,
Вернешься в домашние стены,
Желанный родным и друзьям.
Высокие мысли создали
Возвышенный этот стишок...
Поход состоит из деталей,
Что тоже весьма хорошо!
Прекрасным порывам не внемля,
Мой мозг занят вечно другим:
Зачем-то из сумки на землю
Все время летят сапоги.
И я, чертыхаясь с досады,
Едва не срываясь с цепи,
Слегка тормознул кавалькаду,
Друг с другом сапог закрепил.
Теперь лишь доедем до кочки,
Иль скорость прибавим едва,
Летят уж не поодиночке,-
Уже вылетают по два*
Иль с чем-то другим нету сладу,
И злимся, бывает, порой,
Но в целом, у нашей бригады
Сегодня отличный настрой!
А с этим настроем хорошим
Желанья намного сильней:
Сегодня отыщем мы Оршу,-
Сегодня подружимся с ней!
Зато по пути в магазины
Туристу зайти невтерпеж
Соблазном невообразимым:
Да хоть ты умри, - но зайдешь!
По этой причине мальчишки
И дядя - их главный завхоз,
В молчанье, но, как сговорившись,
Налево свернули в совхоз.**
Санек захотел лимонада,
А папочка к чаю батон,
Димухе же супчику надо,
Все знают, что суп любит он.
Деревня. Дороги - асфальты,
И даже в полях на меже.
Кругом деревенские "хаты",
Как минимум, в пять этажей.
.
-----------------------
* ПО-2 - бомбардировщик времен Второй мировой войны
** совхоз - «советское хозяйство» - сельхозобъединение
эпохи социализма
А в центре сельповский коттеджик:
. Сурьезен, как "Универсам".
В дверях в перерыве, с надеждой,*
Прождали почти полчаса.
Закончилось время обеда,
Народу скопилось мильен,**
Колотят ботинком и кедом,
Но не открывается он.
На небе от солнышка тесно:
Наладилась все же жара!
Откроют, иль нет, - неизвестно,
А нам уже ехать пора.
Но Дима сказал, - как отрезал:
"Плевать на поход и жару,
Без супа с крыльца я не слезу,
А лягу вот здесь, и умру!"
Толпа в безрассудства припадке
Готовилась дверь разнести.
Но вот и открыт "Супермаркет"***,
А в нем - хоть шаром покати!
Ну что за картина? - О, Небо!
Мы быстро умерили пыл:
Здесь нет лимонада и хлеба,
Зато в изобилье супы.
Закончилась враз эпопея,
И Дима нас всех победил!
Есть суп за пятнадцать копеек.
Но Санька сказал: "Погоди".
Разговор в супермаркете у прилавка
Саша: Ну и вкус на суп у вас:
Ни навара нет, ни мяс;
Вы возьмите суп куриный:
Он вкуснее в тридцать раз!
-------------------------
* надежда - чувство ожидания исполнения желаемого
** мильен - 1000000
***супермаркет - такой большой магазинище
Дима: Может, курица вкусна,
Да кусается цена,-
В нем и курицей не пахнет:
Только видимость одна.
Сколько суп мой не ругай,
Мне похлебка дорога!
Просто ты меня заводишь,
Сам не хочешь ни фига.
Саша: Нет, я, братцы, не шучу,-
Я куриный суп хочу.
Суп куриный покупайте,
А не – то, как закричу!
Дима: Тот, кто мой не любит суп,
Тот, наверно, очень глуп.
Не смотри, что он дешевый,-
За него не жалко рупь!
Саша: Ишь, какой ты господин.
Вот и ешь его один.
Дядя Толя нас рассудит:
Дядя Толя, рассуди!
д. Толя: Скоро спор мне надоест,-
Рассужу в один присест.
Выдам каждому по супу:
Кто что хочет, пусть и ест!
Дима: Как я рад, как я рад
Кушать этот концентрат!
Покупай его сто пачек,
Не жалей на них затрат.
А ты, Санечка, не вой!
Ты рискуешь головой:
Если я дорвусь до супа,-
Съем тогда и свой, и твой!
Простите меня, ребятишки,
Читатель, родимый, прости!
Быть может, приврал я излишне,
Быть может, где краски сгустил.
Хоть эти мои небылицы
Мюнхгаузену не чета,
Читатель со мной согласится,
Что так интересней читать.
А дальше, не меньше, не больше,-
Исторья была такова,
Что встречей с любимою Оршей
Продолжится эта глава.
Акт третий
"Знакомство с Оршей"
+
лирическое отступление
(как дядя Толя пишет стихи)
В просторах Казахского поля,
Иль в доме своем на боку
Рожает стихи дядя Толя,
К строке прибавляя строку.
Суров его взгляд благородный,
Но мысли случайный каприз
Вовсю создает новогодний
Большой стихотворный сюрприз.
И свежую мысль запасая,
Растет, хорошеет дневник,
И книжка его записная
Поэту дороже всех книг.
Поэма должна быть сюрпризом,-
Закон конспирации крут!
И грифом "секретно" пронизан
Его поэтический труд.
Допустим, куплет уже начат,
Вдруг дверь кто-то стал открывать,-
И дядя ускоренно прячет
И ручку, и лист под кровать.
И сам под кровать метит, вроде,
- Опомнится, сообразит:
Семья не поймет, будет против!
И это его тормозит.
И он убегает из дома,
Трясет по дорогам пузцо,
Бросаясь в поэзии омут
Уже в сочетанье с трусцой.
Под бега спортивные ритмы
В степи, по камням, по траве,
Рождаясь, колотятся рифмы
И кружат в его голове.
А позже, набегавшись вволю,
До ручки свой стих доведя,
Продолжит сей труд дядя Толя
Торчанием в очередях.
Там, выстояв очередь эту,
С размаху кладет на весы
С одной стороны два куплета,
С другой - килограмм колбасы.
Он может на службе, к примеру,
Заняться все той же игрой,
Но вот, к сожаленью, карьеру
Задумчивость губит, порой.
Нет места на нашей планете
Поэту для выхода строк.
Лишь можно, пардон,.. в туалете,-
Уж там он всегда одинок!
Но вылезет рано, иль поздно,
Поэт из насиженных нор,
Боясь, что народ заподозрит
Какой-нибудь жуткий запор.
Мечтателен он и рассеян,
И пишет, и строчит весь день,
Свой дух устремляя на север,
Навстречу Полярной звезде.
И стонет он в сумраке ночи,
От бденья лишив себя сна,
И в чем-то другом, между прочим,
Его заподозрит жена.
От муки рожденья идеи,
От страхов своих без конца
Он съежится и похудеет,
Спадет, горемычный, с лица.
Но муки окончатся все же:
Поэт наш взойдет на престол!
Торжественно вирши положит
Как козырь - на карточный стол.
И чтобы свершилося это,
Чтоб стих зазвучал за столом,
Даруйте вниманьем поэта!
Душевным согрейте теплом!
Еды для него не жалейте:
Дорогу - съедобным дарам!
И, чтоб не охрип он, налейте,
Налейте поэту сто грамм!
Тогда он полезет из кожи
На гребень возвышенных од,
И, если хотите, продолжит
Поэму свою про поход.
. . .
Уж пир за столом новогодним горой:
Балык и коньяк с винегретом,
Салат "оливье", бутерброды с икрой,-
Все взор восхищает поэта!
И он, ублаженный вниманьем семьи,
Продолжит красивые речи свои,
Но в творческих интересах
Пусть все же чуть-чуть не доест он.
Пусть даже совсем не поест, - не беда!
Но мысли в полете высоком
Не будут отравлены в нем никогда,
Как ядом, - желудочным соком.
И всю свою звонкую силу таланта
Отдаст он тогда описанью десанта,
Который в те дни был заброшен
На берег таинственной Орши.
Вот едут былинные богатыри:
Старшой и с ним младших два брата.
Суровы на вид, но добры изнутри,-
Спецы по супам - концентратам.
Мелькают коленки, потеют ладони,
И к цели везут их железные кони.
Им выбора нет - жребий брошен,-
На Оршу! На Оршу! На Оршу!
Старшой возле дач указал вдруг перстом:
"Смотрите, - отсель недалече,
Вон там, аккурат впереди, под мостом
Струится искомая речка!
Вдоль берега Орши пройдем напрямик,
Но чую, - сей путь заведет нас в тупик.
Тогда мы поступим иначе:
Вернувшись, прорвемся сквозь дачи.
И вот наша речка, - уж та, иль не та?
Мала и невидима даже.
В нее, если плюнуть захочешь с моста,
То с первого раза промажешь!
Сквозь трубы моста в неизвестную даль
Струится, течет торфяная вода.
За нею по тропке, в кустарник
Ныряют начальник и парни.
И как моментально сменился пейзаж:
Два берега смотрят друг в друга.
Здесь травка густая, до пояса аж,
Там роща за скошенным лугом.
В изгибах река, - то обрывчик, то плес,
Ну что еще скажешь? - красиво до слез!
Лишь дачника белое пузо
И нам, и пейзажу - обуза.
В реке, в каковую давно не вступал,
Спешу совершить омовенье.
Воды по колено,- на сей ритуал
Младое зову поколенье.
Но тех донимает зверье - комарье
И чады не рвутся запрыгнуть в нее.
И тут же, в ответ, ребятишки
На свет извлекают картишки.
Я вылез на брег из прохлады речной,
В затылок вонзилась рапира.
Прихлопнул с размаху ладонью стальной,
Сосущего шею, вампира.
Воскликнул: "Поход превратится в кошмар,
Коль вас запугает слепень и комар!"
И Дима, помыслив немного,
Ответил таким монологом:
Акт четвертый
«Наши монологи»
"Монолог Димы
на правом берегу Орши в 4 часа пополудни"
-Папа, ты меня не трогай.
-Папа, ты меня не жучь!
Я в походах и дорогах
Чрезвычайно невезуч!
Я зарежусь, исколюся,
Я могу упасть с бугра,
Коль комар меня укусит,-
Выпьет крови полведра!
Ежли мне повыше шеи
С елки шишка упадет,
От удара поглупею.
Иль совсем наоборот.
Обо мне в таком вот смысле
Забывать никак нельзя!
А теперь я перечислю,
Что с собой забыли взять:
Десять метров белой марли
И пилюль большой мешок,
Валерьяновые капли,
От желудка порошок.
От печенки - селезенки,
От комариков бальзам,
Лейкопластырь, литр зеленки,
Марганцовки килограмм.
Пять бинтов, пол-литра иода,
Куль с лекарственной травой,
И тогда к концу похода
Я остануся живой.
Как только мой сын монолог произнес,
На мне встали волосы дыбом!
Скажите, читатели, - вы бы без слез
Такое услышать смогли бы?
Я слушать такое спокойно не смог,
Поэтому свой произнес монолог:
"Монолог папы
на правом берегу Орши в 4ч.02м. пополудни"
Дорогой ты мой Димуха,
Говорю тебе всерьез:
Береги получше ухо,
Руки - ноги, горло - нос!
Чтоб не вылить суп на брюки,
Ложку правильно держи.
Не бери топорик в руки,
А на место положи!
Быт походный очень страшен,
И чтоб не было беды,
Ты всегда держись подальше
От костра и от воды!
Чтоб комар тебя не жег,
В спальный завернись мешок.
Чтобы шишкой не попало,
Нахлобучишь котелок.
Чтоб на землю не упасть,
Ты на велик зря не лазь,
Ну а если будешь падать,-
Побыстрей надуй матрас!
А ногам боязни нету:
Саньку пустим мы вперед,-
Все опасные предметы
Он с дороги уберет!
И тогда случись что хошь,-
Ты у нас не пропадешь!
Доживешь, сынок, до свадьбы,
Если раньше не помрешь.
Димон омрачился, однако чело
И взор осветилися думой:
"Такие походы нужны для чего?" -
Меня вопрошает угрюмо.
Затем на секунду задумчиво смолк,
И вот чем закончил он свой монолог:
"Кровавое окончание монолога Димы
на правом берегу Орши
в 4ч.05м. пополудни"
Я верю, отец, - ты, конечно же, прав,
Что хочешь смягчить мою участь.
Но чую: наверно, приходит пора
Прикончить сию невезучесть!
Любому в конце-то - концов надоест
По жизни нести этот тягостный крест.
Пусть нас не пугает судьбы поворот,-
Ведь риск с неизвестностью - рядом.
Кто смело к опасностям рвется вперед,
Пред тем отступают преграды!
Смотрите, меня заедает комар,-
Сейчас он получит смертельный удар!
Удар нанесен,- то, что надо,-
Но руку встречает преграда...
Читатель, легко ль состязаться с судьбой?
Она же, гонимая местью,
С тобою любой учиняет разбой
На непредсказуемом месте.
Хороший размах задал Димка руке,-
Наткнулась рука на пилу в рюкзаке,
И вылезший кончик железа
Ладонь у Димухи порезал...
Акт пятый
"Дорога вдоль Орши"
Ну что же, друзья, продолжаю рассказ.
Два слова о бедном ребенке:
Ему приходилось в походах не раз
Прибегнуть к бинту и зеленке.
Теперь помогает не мама, а папа,-
Зеленой становится Димкина лапа.
Кровей небольшая потеря,
Но больно хватать ей теперя.
А Санька уехал, доев бутерброд,-
Разведка была неглубокой.
Запутавшись в травах и в кочках болот,
Откуда-то вынырнул сбоку.
И чтобы сберечь наше время и нерв,
Мы предпринимаем обходный маневр,
Стоит перед нами задача:
Вернувшись, пробьемся сквозь дачи!
И хоть мы от Орши отступим назад,
Но с ней уж знакомы немножко:
Слегка от комариков чешется зад,
Да ноет у Димы ладошка.
Сквозь дачи дорога пряма и длинна,
В колодце вода холодна и вкусна,
И также, что очень приятно,
Домой позвонили бесплатно.
За дачами Орша, - струится, темна,
И плещет под мостиком звонко.
Момент, - кинокамера извлечена*,
Вниманье! Идет киносъемка!
Снимается речка, снимается мост,
А также мужчины в ролях кинозвезд.
Отныне поход наш не тайна,-
Весь отснят он документально!
Ах, если б затея да не сорвалась,
Читатель родной, извините,-
Вы б были тогда не читатель у нас,
Вы были б у нас кинозритель.
Крутнули бы пленку разок или два,
Нужны ль стихотворные были б слова?
Увы, нам похвастаться нечем.
Сюжет безнадежно засвечен!
По глупости пленку вставлял всю не так,
Когда поумнел, было поздно!
А мы же снимали все эти места
И часто, и очень серьезно
То лес, то поляну, низину и холм,
Дорогу пешком и дорогу верхом,
А также смешные мордашки
У папы, у Димы, у Сашки.
Но время настало, я юных коллег
Спросил озабоченно - хмуро:
"Друзья, где ж мы нынче устроим ночлег?
Народу - как в парке культуры.
Здесь дачников этих - огромная рать:
Не то, чтобы сесть, - даже некуда встать!
На нашей Земле, как известно,
Денечек сегодня воскресный".
Но Санька, решавший все наоборот,
Воскликнул: "А в кои-то веки
Нас будет пугать этот самый народ?
Ведь в чем-то и мы человеки!
С закатом исчезнет вся масса народа,
А место ночлега укажет природа.
Что, ежели посетить нам
Обрывчик вон тот аппетитный?"
Идти интересно дорогой речной
Вдоль водной извилистой спинки:
Я вижу картинки, что передо мной,
Шагнул - и сменились картинки.
Вот здесь рыбаки, тихий омут речной,
Чуть дальше овражек, покрытый сосной.
То речка тиха, как овечка,
То бьется о камушки речка.
Но где наш обрывчик, - последний приют?
Вокруг не видать ни бельмеса:
И речка пропала, и тропке каюк,-
Густой, мокроватый подлесок.
Видать заблудились: "Эй люди, ау!"
Нечистая сила кружит наяву,
И тянет в болото нас, братцы,
Давайте отсель выбираться!
Никак, проскочили, - поедем назад,-
Закисли, устали дружочки,
А велосипеды цепляют подряд
За камни, траву, и за кочки.
И технику в дебрях надежно укрыв,
Отправились пехом искать наш обрыв.
Мальчишки сигают как зайцы,
А я волоку их "Уральца".
Хвала тебе, Господи! Выбрались все ж!
Обрыв наш за мелким болотцем.
Лягушек и птичек веселый галдеж,
И Орша над нами смеется.
Три шага по жердочке, два по грязи,
И больше уж нам ничего не грозит.
Ребятки поставят палатки,
А я привезу все манатки.
Кому стихотворчество это в пример,
И кто перед рифмой не в страхе,
Тот может запомнить, что оный размер
Зовется у нас - амфибрахий.
Большие поэты из нашей страны
Прославили им дни седой старины:
Знакома, наверно, коллеги,
Вам всем "Песнь о вещем Олеге"?
А я же в последующем акте
Сменю амфибрахий на дактиль.
Акт шестой
с лирическим отступлением
"что не надо таковых"
Чешутся руки, созрело стремление
Мыслью единой живу:
Втиснуть лирическое отступление
В очередную главу.
Но отступать, говорят, дальше некуда.
Поздно - за нами Москва!
Ну ее, лирику - экую невидаль,
Пусть не страдает глава.
Если поэт раскует свое творчество
И разнуздает стило,
Строгий читатель прочтет и поморщится:
Эк же его занесло!
Мы независимые, благородные,
Но для медали - слабы.
Что ни медаль, - сторона оборотная:
В чем – то мы все же рабы.
В рифмах, иль в ритмах, в размерах иль сложностях,
Или в мечтах - миражах,
Даже, порою, в привычках и склонности
Кое-кому подражать.
Гонором тешимся, завистью губимся,
"Вирши" рубая с плеча;
Нету ума, зато есть самолюбьице,-
Вот и не спим по ночам!
Вычистил я закрома своей совести,-
Лирике дань отдана!
Можно заняться дальнейшею повестью:
Вновь о походе она.
К месту стоянки таскаю я велики,
В горку взбираясь с трудом,
Братья же тоже отнюдь не бездельники:
Ставят палаточный дом.
Место стоянки довольно красивое:
Воздух - речной кислород,
Лес и поляна, река под обрывом
Делает свой поворот.
Только описывать нет вдохновения
Виды той речки и рощ,-
Снова в природе открылось явление,
Имя которому, - дождь!
Дождик слепой, солнце в небе полощется,
Капель искрящихся нить,
Димка и Санька шумят возле рощицы:
Час наступает возни.
Что предпринять нам в первейшую очередь?
Вещи ль укрыть от дождя?
Но очень скоро закончился дождичек.
Спрячем их, чуть погодя.
Может заняться обедом и ужином,
Коль в животах пустота,
Путного хвороста не обнаружено,-
Рощица явно не та.
Что же мне делать? - чешу свою лысину,
Не находя в ней ответ;
Вспомнил: младенцем глаголется истина,-
Братья, давайте совет!
Саньке советом делиться не жалко:
Трудности, мол, ерунда!
Все побросать и пойти на рыбалку!
(Хоть не ловил никогда).
Пища, костер, - пропади оно пропадом,-
Надо учить молодежь.
Сделаю снасть, поделюсь с ними опытом,
Клюнет какой-нибудь ерш.
Сказано - сделано, - сделаны удочки,
И поплавки, и крючки.
Строем и с песней, торжественно чуточку
Шествуем к руслу реки.
Вырыта заступом яма глубокая,
Жирный откопан червяк.
Если и рыба подстать толстобокая,
Будет улов не пустяк!
Взмахом удилища леска заброшена,
Снасть по теченью несет...
Что эта Орша нам выдаст хорошего
Из глубины своих вод?
Вот и улов, - не опишешь гекзаметром,-
Нужен покрепче стишок:
В пять сантиметров, с мизинец диаметром,
Меньше червя - окушок!
С удочкой Санечка, - он уж наученный,
Знает: где червь, где крючок.
Заняты руки, комар его мучает,
Кровь выпивая из щек.
Кадр номер два: Санька мазью намазанный,-
Нос не подточишь, злодей!
Кадр номер три: мазь попала на глазоньки.
Санька, спасайся в воде!
Следующий кадр: мазь в воде растекается,
Нужен ли дубль еще?
Черт с ним, не нужен, - пускай он кусается,
Буду потом отомщен!
Тащит и Димка "гиганта" такого же:
Хвост, а за ним голова.
Все стало ясно мне с этой рекой уже!
Лучше пойду по дрова.
ГЛАВА 2
Снова Акт первый
"Поход по дрова"
Строгой походкой, размеренно,
Там, где вдоль леса трава
Скошена около берега,
Дядька идет по дрова.
Путь словно к звездам сквозь тернии:
Труден, длинен и суров.
Знает о том, тем не менее,
Он не вернется без дров!
Но не сочтите чудачеством,
Что не заходит он в лес,-
Дядьке не нравится качество
Лиственных мокрых древес.
Щеки ходьбою краснеются,
Очи желаньем горят
Быть скоро там, где виднеется
Сосен возвышенный ряд.
Скоро под ношей сосновою
Сгорбится скорбным углом,
Зная, что жизни основою
Людям служило тепло.
Веря, что в час одиночества
Вечером и поутру
Людям озябшим захочется
Вытянуть ноги к костру.
Мышцы вздуваются венами,
Ибо весьма тяжелы
Палки, что станут поленьями,
Сучья, коряги, стволы.
Слепни кусают злодейские,
Подлый комар его ест,
Словно Голгофой библейскою,
Ноши волочится крест...
Скоро в лесу заалеется
Яркое пламя костра,
Лучший из всех, разумеется,
Сварится суп - концентрат.
Чайник копченою глыбою
Бок свой подставит огню.
Димкины палочки с рыбою*
Тоже украсят меню.
Позже под жаром сосеночек
Легкий взовьется парок
И от промокших кроссовочек,
И от дырявых сапог.
Сытые и обогретые
Сядем вокруг на пеньки,
Мысли появятся светлые,-
Словно огня языки.
Лишь под небесными сводами
Ночь в свою вступит игру,
Будут сердца наши отданы
В жертву святому костру.
В треске углей догорающих
Стихнет походный денек...
Славься же, неунывающий,
Милый лесной огонек!
Если стишок этот искренний,
Душу согрел вам слегка,
Знайте: зажгла его искорка
В тихом лесу огонька.
Акт второй
"мужские забавы"
Саша: Дядя Толя, я - герой!
Рыбы наловил горой!
Я поймал четыре штуки!
Дима больше не одной.
Дима: Тех малявок все равно
Рыбой называть грешно:
Ведь они в консервной банке
Не закроют даже дно.
д. Толя: Он в другом силен, твой брат:
Он их запечет подряд,
Так, что пальчики оближешь,
Если только не сгорят.
Дима: В чем же дело? - я готов!
Подавай сюда улов.
Я их тотчас испеку же,
Если только хватит дров.
------------------------------------
*палочки с рыбой - деликатес в виде палочек с рыбой
Саша: Ну, тогда я главный жрец,-
Хоть наемся, наконец!
Заодно еще проверим
Мы хваленый твой супец.
Супчик, вроде, ничего,
Но не лучше моего,
Если завтра будем живы,
То отведаем его.
Ну а рыбка - всех вкусней,
Коль разделаешься с ней,
Если мясо обнаружишь
На хвосте и на спине.
д. Толя: Сей вопрос, весьма не прост:
Где тут спинка, а где хвост,
Надо съесть таких с полтыщи,
Чтоб накушаться всерьез.
Пообедали чуть-чуть,
И пора нам отдохнуть:
Я отправлюсь мыть посуду,
Вы ж займитесь чем-нибудь!
Саша: Надо выполнить приказ:
Отдых будет - высший класс!
Санька, раздавай картишки,
Димка, надувай матрас!
автор: Санька - "храп"*, а Димка - "вист",
Дима: Ну, ты, Санечка,- артист!
Если б не хороший прикуп,
Ты б не выиграл ни в жисть!
Саша: Ладно, кто сейчас сдает?
Анька тоже щас сдает.
Что б ей пусто этой Аньке!
Леший, побери ее!
д. Толя: Вот и я!
В карты режетесь, друзья?
Ну а я займуся сушкой
Всей обувки и белья.
автор: У палатки нашей вдруг
Раздается громкий звук!
"Дядя Толя, не пугайся,-
Это Санька сделал пук.
* храп - свирепая азартная карточная игра, привезенная
Д. Толей из Казахстана
д. Толя: Санька, воздух береги!
И в палатке не моги!
Коль приспичит, тихо пукни,-
И на улицу беги!
Все напротив сделал он:
Взял и пукнул, будто слон!
Сам остался на матрасе,
Мы же выскочили вон.
А в палаточной берлоге
Замечательный хаос!
Здесь сам черт протянет ноги,
Коль в палатку сунет нос.
И споткнувшись в той норе
У палаточных дверей,
Высоко задравши ноги,
Санька крикнул: "Кабаре!"
Целый вечер у реки
Веселились мужики,
А когда вконец устали,
То заснули как сурки.
. . .
Милые дамы, поверьте:
Были б вы с нами в те дни,-
Этот невинный концертик
Стал бы немного иным.
А не под вашим началом,
Без женских чутких сердец
Мы здесь слегка одичали,
И озверели вконец.
Дайте перо и бумагу,
Лозунг мой будет таков:
Больше без женщин ни шагу -
Присно, во веки - веков!
Cтрашный третий Акт
«ночные ужасы»
Сон в палатке ценится издревле,-
У него романтика своя.
Он - в любом походе неотъемлем,
Как финал дневного бытия.
Спит турист, но сон туриста чуткий,
И на ухо он всегда востер:
Мир природы, все ночные звуки
Проникают в призрачный шатер.
Спим и мы, трудами притомлены,
В тьме палатки - шесть закрытых глаз.
Сверху спальник и бушлат зеленый,
А под телом - надувной матрас.
Дождик прошумел сквозь неба сито,
Ветерок прогнал по крыше дрожь...
Пусть идет: дрова и то укрыты,-
Ночью убаюкивает дождь.
Только вдруг, за стенкою палатки
Громкий шорох, словно призрак бед!
Сердце сжалось, мысль сквозь сна остатки:
"Это там, где мой велосипед!"
Где фонарь? - запропастился, вроде,
Есть, нашелся! Где второй сапог?
"Молнию" заело на проходе,
Вырвался, рванул, не чуя ног.
Где велосипед? - украли оба!
Лишь остался Санькин вездеход;
Мысль огрела, как по темю обух:
Вот и все,- накрылся наш поход!
И другая мысль: догнать успею,-
Здесь одна дорога - вдоль реки.
В темноте, свернуть рискуя шею,
Я помчался наперегонки.
На дороге куст, а там - О, Боже!
В ужасе, "нажал на тормоза"
На меня в упор смотрела рожа,
И светились мертвенно глаза.
Зрелище - описывать не надо!
Слабонервных попрошу уйти.
Эта рожа, как исчадье ада,
Не сходила с моего пути.
Сердце в пятки, и мороз по коже,
Но смотрел, не двигаясь, урод...
Фонарем швырнул я в эту рожу,
И к палатке побежал в обход.
Жуткий крик! Теперь уж из палатки.
Проклиная этот день и час,
Я назад рванулся без оглядки:
Жизнь парней важнее в тыщу раз!
Вот палатка. Вроде, все на месте.
Задыхаясь, встал в дверной проем.
Буду здесь сидеть с парнями вместе:
Помирать, так помирать втроем!
Тьма сгустилась жуткая такая...
-"Где топор? - шепчу я, - мужики?"
Шарю под ногами, натыкаюсь,-
Что такое? - Чья-то кисть руки!
Заорал, но голоса нема,
Щупаю парней, но парни целы,
Из палатки выползаю белый:
Кажется, уже сошел с ума!
Где топор, где спички? - все пропало.
Черт занес в нечистые края!
Мимо ног с шипеньем прошуршала
Четырехметровая змея.
Сильный ветер пробежал по листьям.
Тьму развеял лунный свет с небес.
На поляну вылетел со свистом
И упал велосипед "Прогресс".
Что еще задумали мерзавцы?
Отчего я сам пока что цел?
Было очень страшно, но признаться,
Я уже немного отупел.
Лунный свет струился по поляне,
И выхватывал взамен кустов
Чьи-то тени в белых одеяньях,
Что кружили около крестов.
Из палатки выплыли две тени,
Тихо влившись в этот хоровод,
И уже с хорошим настроеньем
Речку Оршу перешел я вброд.
Упыри летели надо мною,
На откос вполз жирный вурдалак.
Что-то и меня тянуло к вою:
Влезть хотелось в этот кавардак.
Грешнику не скрыться от расплаты!
Мертвый бродит - час его пришел!
Для начала я спиной мохнатой
Почесался о корявый ствол.
Нос раздулся, глаз - в кровавой пене.
Крюком изогнулася рука.
Не привыкнешь, с ходу, к ощущенью
Над губою острого клыка!
Страсть свою не в силах побороть я,
Жажды крови не умерить пыл!
В мертвяка вонзил поглубже когти,
Встал на четвереньки и завы-ы-ы-л!
...
Читатель, может ты сейчас разгневан?
Откуда, мол, вся эта ерунда?
Ну не смотри, родной, так ошалело,-
Сегодня Новый год, или куда?
А если чувство страха незнакомо,
Неведомо, и зря, мол, чушь порю,
А ты пройдись по кладбищу ночному, -
Я на тебя при этом посмотрю.
Акт четвертый
"настало утро"
Настало утро, холод под лопаткой...
В пять пятьдесят проснулись мы втроем
Земля морозит сквозь матрас в палатке,
И Александр командует: "Подъем!"
Зачем лежать и греть собой матрас?
Зажжем костер - и он согреет нас.
Трава в росе, поляна серебрится;
Не потревожен утренний покой...
И легкий пар над Оршею клубится,
Как кисея, струится над рекой.
Из тьмы веков неведомо куда
Идет зеркально - черная вода.
То зашумит, как речь вождя на съезде,
То стихнет, разливаясь широко,
И так же шла лет сто назад, иль двести,
И был я, вроде Димки, пареньком...
Вот так, как эта черная вода,
За поворот ушли мои года.
Дымит костер: дровишки сыроваты,
И нужно, чтоб он занялся всерьез,
Минуты две махать в него лопатой,
Минуты три - качать велонасос.
Мы дружно машем, мышцами звеня,
И нам тепло без всякого огня!
Лучами солнца распустилось утро!
Спешу проверить речки глубину.
Песок обрыва - золотая пудра;
Скатился вниз - и в Оршу сиганул.
Воды по пояс, в сажень ширина,
Зато быстра, и дюже холодна.
Зову парней: "Ко мне спешите, братцы!
Небось, боитесь замочить трусы?"
Друзья идут, - им нечего бояться,
Поскольку уже мокры от росы.
Закрыв глаза, решились на нырок, -
И вот ныряют вдоль и поперек.
А я гляжу с родимого обрыва
На речки плес, на темные леса,
Кто б вдохновил меня, чтоб так же вот красиво
Все это дело в рифму описать?
Любуешься лишь несколько минут,
Стихи же сочинять - недельный труд!
И я подумал о моей Анюте:
Придет пора, настанет день и миг,-
Заложит в свой обученный компьютер
Программы поэтический язык...
Пейзаж оценит трезвый телеглаз,
И выдастся рифмованный рассказ!
И строчки миллионным перебором
Зажгут, затмят, завалят белый свет!
Поэт же тихо сгинет под забором,
И критики за ним сойдут на нет,
И доведут поэзию до гроба
Поэт - компьютер и читатель - робот.
Ну а пока имеем отставание,
Такой кошмар нам вовсе не грозит:
Учись спокойно, дорогая Аня,
Лингвистику машинную грызи.
Да здравствует, отсталый сей момент!
Машина мне еще не конкурент.
Уходит мысль, - другая возникает,
Но чувствую, что не один здесь я:
Лежит в ногах хорошая такая,
Красивая, спокойная змея...
И созерцаем, тишину храня,
Я мир природы, а змея - меня.
Не уползай, тебя мы не обидим,-
Не бойся нас, хозяйка этих мест!
Покинем скоро мы твою обитель;
Наш план: рыбалка, завтрак и отъезд.
Но та, шипя, скрывается в кустах,
И детки видят лишь конец хвоста.
Потом друзья занялись рыбной ловлей:
Их вдохновил вчерашний дружный клев.
Но, забежав вперед, скажу с прискорбьем:
Последний и единственный улов!
Зажала Орша щуку и ерша,
И больше не дала нам ни шиша.
Что за меню на завтраке на нашем?
Ах, каша? Подавай ее сюды!
Но Саша скушал только ложку каши,
В дальнейшем, отказавшись от еды.
А почему? - он нам не дал ответ,
Сказав, что это есть большой секрет!
Идет семья вдоль берега чужая,-
В лес тупиковый скрыться норовят,
Но мы на верный путь их наставляем:
Турист - туристу друг, товарищ, брат!
Проходит мимо нас семейный клан:
Папаша, мама, дочка и пацан.
Теперь и наша собрана бригада, -
Увязаны палатки, рюкзаки.
Какие впереди нас ждут преграды?
Какие ждут открытья у реки?
Виляя, Санька на "Уралец" влез,
Мы едем. Слева речка, справа лес.
Река: за поворотом - поворот,
Мы неуклонно движемся вперед,
Не забывая по дороге той,
Природы любоваться красотой!
И, наконец, дорога напрямик
Нас завела в очередной тупик.
Как из него мы выбрались едва,-
Расскажет наша новая глава.
НОВАЯ ГЛАВА
Акт номер 1
"переправа"
(но с лирическим отступлением)
С уст моих готов сорваться
Вновь отчаяния крик:
"Караул, спасите, братцы!
Снова творческий тупик!"
Рассыпаюсь по странице,
Разливаюсь соловьем.
Наш поход лишь сутки длится,
А конца не видно в ем.
Сколько же еще нам топать? -
Материала - аж на сто
(Как показывает опыт)
Описания листов.
Сочинять не тяжко бремя,
Слушать - адовы труды!
Сэкономлю ваше время,-
Буду меньше "лить воды".
В этом творческом цейтноте
Выход видится один:
Все лирические "ноты"
Я оставлю позади.
Я оставлю, я отвергну,
Обойдусь совсем без них,
Но при этом будет, верно,
До конца засушен стих.
Нет. Без лирики в поэме -
Ни туды и ни сюды!
Эх, читательское бремя!
Ух, "пиитовы" труды!
По над берегом, над речкой,
То на горочку, то вниз,
Три веселых человечка
Продолжают свой круиз.
Над речною тишиною
Льется мягкий свет с небес,
И таинственной стеною
Проплывает рядом лес.
Трое молодцев отважных
По тропиночке спешат,
Впечатлений новых жаждет
Их походная душа.
Вот лужок, - конец тропинки,
На лужаечке галдеж:
На полянке в серединке
Отдыхает молодежь.
Понемножечку поддаты
Все, иль через одного,
Разговор, порою, с матом,
Впрочем, - время таково.
А у нас - свои задачки:
"Эй, - кричу им, - мужики!
Как на наших велотачках
Ехать дальше вдоль реки?"
И, подумавши с минуту,
Знатоки дают ответ:
Мол реального маршрута
За лужайкой этой нет.
То ли лес, то ли болото, -
Не объедешь на коне.
Ну а тракт хотите? - вот он,-
На обратной стороне.
Чую, - пахнет мокрым делом!
Хошь не хошь, а в воду - лезь!
Разнуздаем наши "велы»
Переправа будет здесь.
Переправа, переправа, -
Надоел нам берег правый!
Нет моста, - проскочим вброд;
И решались мы недолго:
Орша все-таки не Волга, -
Тут и курица пройдет.
Миг - и сброшена поклажа!
До трусов разделись даже,
И, возглавив сей десант,
Первым оказался в речке
Легендарный наш разведчик,
Храбрый рыцарь Александр!
Через Оршу путь недлинный:
Семь шагов - и середина,
Где же Саньки голова?
С глубиною тут построже:
Только нос торчит из Орши,
И доносятся слова:
акт два
(слова)
Саша: Ох, водичка холодна.
Люди, ну и глубина!
Даже я с моим-то ростом
Не могу достать до дна!
д. Толя (следом, над головой с велосипедом):
Да, сдается, мужики,-
Броды нынче глубоки.
До чего же интересна
Эволюция рек
Дима: (следом, на руках - что-то вроде рюкзака)
Саньке хорошо в реке,-
Знай, ныряет налегке.
Вот ему б мои мученья,-
Рюкзаки таскать в руке.
Саша (с ходу, - то из воды, то в воду):
Рюкзаки-то - легкотня,
А зато со мной возня:
Просто в следующем заходе
Вы потащите меня.
Дима (в последнем разе из воды вылазит)
Вот попал не в бровь, а в глаз,-
Подрастай скорей у нас!
Без тебя пришлось нам Оршу
Перейти двенадцать раз!
д. Толя (закончив труды, командует из воды):
Солнце, воздух и вода!
Кроме пользы - нет вреда.
Поработали на славу:
Разбегайся, - кто-куда!
(разбежался народ: кто взад, кто - вперед)
Бережок красив, высок,
Крут обрыв, а в нем песок,
И совсем хорош сосновый
По над берегом лесок!
У ребят опять картеж,-
Делай с ними ты что хошь!
Не поход, а Монте - Карло,-
Наиграться невтерпеж.
дядька (со всей мощи командует из рощи):
Пацаны, в лесочке тут
Сладки ягоды растут.
Поскорей бросайте карты,-
Подождут - не пропадут!
Вот черничка. То ли дело?
Очень вкусный витамин.
Налетай - подешевело
В наш зеленый магазин!
Костянику не хотите?
Я их скушал штучек шесть.
Вы за мною последите:
Не помру, так можно есть!
И поляны, и кусты
После нас совсем пусты,
И еще добавки просят
Наши рты и животы.
Всем по нраву этот лес,-
Мы бы жить остались здесь,
Только все задержки - нафиг:
Мы выдерживаем график.
Начинаем собираться,-
Надо двигаться вперед.
К месту новых дислокаций
Нас дорога поведет!
Акт третий
"зимнее происшествие"
Меня, читатель, изучайте:
Каков я есть собой поэт,-
Особой творческой печати
На лбу моем, представьте, нет!
Была одна, - но ей не верьте,-
С искусством связи - никакой.
Стоял февраль. С ледовой твердью
Соприкоснулся я башкой.
Палат, халатов белых царство,
Транквилизаторы - лекарства,
Врачей обходы, тихий час,
И гаммой радужной убранство -
Свет украшенья возле глаз
В чем смысл судьбы удара злого?
Сместилась шара ось земного,
Иль шарики скатились вниз
С мозгов извилистой системы? -
Одно лишь знаю: ось поэмы
Теперь уйдет в сюрреализм!
И не отметиною дара -
Бугор, разбухший от удара,
(Скорее лбу расстаться с ним б),
Зато, когда почу я в бозе,
Застынув в мраморе, аль в бронзе,
То так и быть! - Пущай возносят
Над головой моею нимб!
В больнично - коечном покое
Я, помечтав о славе всласть,
Отвыкшей от письма рукою
Возьмуся за вторую часть.
Акт четвертый
"вхождение во вторую часть"
И вот пишу, разлегшись принцем,
Гоняю шарик по странице,
Ненужных слов отбросив хлам,
Из нужных созидаю храм,
То-бишь родимую поэму.
А вот какой же будет принцип
Ее деленья пополам?
И как решат сию проблему
Поэты разного уклона?
Решают, но не по шаблону.
Решают – кто, во что горазд:
Вот математик: он, едва
Свой труд диковинный создаст,
Число пересчитает глав,
А позже буквы и слова,
Затем разделит их на два
И будет, безусловно, прав!
Поэт логического склада, -
Ему слова считать не надо.
Он в первой части свой сюжет
Морским узлом интриг завяжет,
А далее костями ляжет,
Чтоб развязать, а если нет,
Коль не развяжутся завязки,
Разрубит узел наш герой
И частью назовет второй
Романа, повести иль сказки.
А если пишешь про поход,
-Здесь может быть иной подход:
Здесь - сочетание предчувствий,
Что полпути одолено,
И что в дороге мы давно,
Хоть финиш далеко, допустим,
Но в ощущеньях маета,
И свежесть далеко не та
Всех восприятья впечатлений,
И чаще смена настроений,
Когда вечернею порой,-
Нет, - не тоска по дому гложет,
Поход прекрасен наш, но все же,
Немного хочется домой.
Я б так и сделал, безусловно,
(Хотя здесь нужен острый нюх),
Но не спеши, родной читатель,
Спасая зрение и слух
От отступлений многословных,
Перевести скорее дух.
Ты не забыл, надеюсь, кстати,
Про новогодний мой сюрприз:
Как я спешил закончить повесть,
И чтоб успеть к полночи, из
Своей наружу рвался кожи,
Но Новый год прошел - и что же?
Не удался мне сей стриптиз,
Я попросту зашился, то-есть.
Лишь половина есть одна,-
Вторая не сочинена!
В разрезе этом не хотите ль
Вообразить такой пример? -
Поэт как летчик - истребитель:
Штурвал стихов сжимая страстно,
Мчит сквозь упругое пространство,
Чтоб звуковой пробить барьер.
И вот прорыва гром раскатный,
И мне, как летчику, приятно
Нестись в воздушной пустоте.
Нестись, как курица в сарае,
Листы стихами засоряя,
Но с ощущением свободы
Навстречу розовой мечте!
И я вторую часть похода
Начну с начавшегося года.
Пусть опоздал, - зато легко
Мне Оршу 89
Враз в 90 переделать
И гнать поэму далеко
Неограниченной строкою!
Здесь много лишнего, - не скрою,
А кое-что совсем не так...
Ну что ж, - быть может, я дурак?
Ведь я намедни головою,
Не рассчитав разбег слегка,
Проверил твердость льда катка.
И столь же нудно, сколь и длинно,
Как ждешь укола с анальгином,
(А, чтоб ему совсем пропасть),
- Вхожу я во вторую часть!
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
Описания многотрудного
трехдневного путешествия
по реке Орше
ГЛАВА первая
Акт первый
"монолог о картах"
Как не помянуть Бога всуе?
Как не задуматься всерьез?
Тебе, турист, я адресую
Меня волнующий вопрос:
Желаешь в виде тренировки
Всего за несколько минут
По карте - двухкилометровке
Пройти свой будущий маршрут?
Как говорят, - хотеть не вредно.
Но нету карты - вот беда!
И сам Жюль Верн у нас, наверно,
Книг не напишет никогда.
Не дремлют недруги, и дабы
Их происки свести на нет,
Все карты крупного масштаба
У нас в стране - большой секрет!
Мы бдительны, а это значит,-
Уймите, недруги, азарт!
Мы все от вас, шпиенов, спрячем.
Пусть сами будем мы незрячи,
Но знайте: так или иначе
Мы не раскроем наших карт!
Увы, безгласность душит души:
Народ - доверчив и послушен.
Недаром, испокон веков,
Лапшу нам вешали на уши,
Считая всех за дураков.
А жизнь - как глупый анекдот!
Поверь военному, дружище, -
Шпионы карт у нас не ищут:
Шпион пошел совсем не тот.
Агентам хватит дел иных:
На кой сдались им наши карты?
Давно с их спутников отсняты
Все уголки большой страны.
И если турпоход провесть
Задумал по тверской землице,
То дуй сначала за границу:
У них все карты наши есть.
Но мы пойдем путем иным,
Не кланяясь перед врагами,
И наши трудности лишь нами
Быть могут преодолены!
Мы, двигаясь лишь по наитью,
Иль наобум - куда-нибудь,
Пускай заблудимся чуть-чуть,
Иль вовсе потеряем путь,
Но сделаем свои открытья!
А Орша - пусть меняет вид,
Виляя, как хвостом болонка,
Она отнюдь не Амазонка,
И даже малому ребенку
Здесь заблудиться не грозит!
Но все меняется, и кстати,
Пронесся слух (а может, - миф),
Что карты в будущем утратят
Служебный и секретный гриф.
И, значит, к новому походу
Турист, надеюсь, будет рад
Игральных карт забрать колоду,
А к ней - туристских пару карт.
И облегчится тяжкий труд,
И больше мы не будем слепы,
И проще пресловутой репы
Наш станет будущий маршрут!
А нынешний - в завесе тайны!
Он скрыт и другу, и врагу.
Стоим, как инопланетяне,
На неизвестном берегу.
Сиянья путеводных звезд
На небесах искать не стоит.
Лишь чувство шепчет мне шестое,
Что впереди шоссе и мост.
Да и по правде вам сказать,-
Мост, позарез, нам будет нужен,
И коль моста не обнаружим,
Придется в воду лезть опять!
А в поисках его, пока,
Лесная предстоит дорога,
В корнях, корявая немного,
И спуск веселый с бугорка.
С того бугра, свободу чуя,
Закрыв от ужасти глаза,
Сейчас на велике скачу я
Забыв нажать на тормоза.
Лечу, влекомый тяготеньем,
Жму на педали - стремена.
Лишь впереди, как привидение,
Маячит Санькина спина.
Димуха прыгает по кочкам,
Зубами отбивая такт,
И вот уже велоцепочка
Змеею выползла на тракт
Акт второй
"мужские клятвы"
д. Толя: Братцы кролики, ура!
Прямо, с плеч долой гора.
Хороша у нас дорожка
После этого бугра.
Дима: Тоже мне, - нашел шоссе.
Толку в этакой красе?
Под ногами что угодно,
Лишь асфальта нет совсем.
Саша: Нет асфальта, и к тому ж
Налило порядком луж.
Чтобы каждую объехать,
Извиваешься как уж.
Дима: Лужи вовсе не причем:
Сам вертлявый, как волчок,-
Если едешь рядом с Санькой,
Скоро станешь циркачом!
Саша: Братцы, я не виноват!
Это велик кривоват.
Он, проклятый, подо мною
Извивается как гад!
и с этими словами вылетает из седла -
народ бросается на помощь
д. Толя: До чего красив бросок!
Хорошо, что здесь песок.
На твоем, Санек, "Уральце"
Центр тяжести высок.
Саша: Не велосипед, а гроб,-
Провалиться ему чтоб!
Моя попа из резины
Умный выручила лоб!
д. Толя: Да, сдается мне, братва,
Вилка спереди крива.
Вот вернемся из похода,
Буду вилку доставать!
Дима: Ишь, упал - и хоть бы что!
Может шлепнуться раз сто.
Я вот раз свалюсь, но буду
Весь израненный зато.
д. Толя: Что же делать, Боже мой?
Может, двинемся домой?
Доберемся до шоссейки,
По шоссейке - путь прямой!
Дима: Может ты и прав, отец,
Только буду я глупец,
Если так и не узнаю,
Где у Орши есть конец!
Саша: Дядя Толя, Димка прав!
Нам поход - не для забав:
Я в Калинин не вернуся,
Все про Оршу не узнав!
хором: На болячки наплевать!
Мы три дня хотим гулять!
Если можно, то четыре,
Если нужно, то и пять!
д. Толя: Но на этот вариант
Не рассчитан провиант.
Впрочем, можно и потуже
Затянуть на пузе бант.
В общем, братцы, решено:
Едем сколько надо, но
Сообщить о том бабулям
Нам придется все равно.
Чтоб повернуться на попятный
Соблазна не было б в пути,
Мы поклялись мужскою клятвой
До устья Орши доползти!
Долой усталость и страданья,-
Вся радость жизни в колесе!
О, сколь противу ожиданья,
Прекрасен образ жизни сей!
Однообразно, но не нудно
С педалью крутится нога.
О, сколько нам открытий чудных
Готовят Орши берега!
Лександр Сергеич, безусловно,
Мне б руку с нежностью пожал:
Он ямб вот этот пятистопный
В своих поэмах обожал!
Но не принижу ямба качеств,
И да воздастся по труду,
Коль на возвышенный анапест
В главе дальнейшей перейду!
АНАПЕСТОВАЯ ЧЕТЫРЕХСТОПНАЯ ГЛАВА
Акт первый
"ода дорогам"
Тишь дневного купе. В перестуке колес,
Под мельканье в окошке вагонном пейзажа
Мысль, как буква в строке, расползается вкось,
Бесконечной дороги мотается пряжа.
Подберу ли к читателя сердцу ключи?
Потрясу ль изощренностью слова и темы?
Ты пышней, многостопный анапест, звучи,
Растекайся глаголом по руслу поэмы!
Казахстан, или Русь, - полной чашей испей
Их простор и красу, их судьбу и тревоги!
Здесь громада лесов, там - раздолье степей,
Города и дороги, дороги, дороги...
Вот и службы военной закончился срок.
Я на полке купе сочиняю сей опус...
Трое суток на запад меняю восток,
Возвращаюсь в последний пожизненный отпуск.
И качает вагон в неустанном бегу,
Окна выбиты прочь, чая с сахаром нету,
А разносчик еды предлагает рагу,
Безуспешно пытаясь стрельнуть сигарету.
А дорога бежит, а дорога зовет,
На какой же разъезд занесет мой вагончик?
Сам себе надоел: все пишу про поход,
Видно, к новому Новому году закончу.
Что ж ты так опоздал? - ты рискуешь, поэт!
Тема так же, как ты, безнадежно стареет:
Вот и Аня прорвалась в университет,
А в стране острый кризис, и выхода - нет,
Нет носков и трусов, сигарет и конфет,
Крах надежд и идей, беспредел, беспросвет,
И, прощай, коммунизм! - и уже не секрет:
Не спасет нас ни Бог, ни Верховный Совет
Ни в полтысячи дней, или рыночных лет,
И пластинку про Оршу - меняй поскорее!
Что отвечу читателю? - правду одну!
Тему надо менять, в чем сознаться я должен;
Слава Ане в веках! - Жаль родную страну.
Все равно о походе я повесть продолжу!
Чем взбодрить притомленную музу мою?
Не поможет глагол, если мысли убоги...
Наша жизнь в колесе? - вот и я воспою:
Сколь велики и жалки России дороги!
Ровно в полдень мы вылезли на магистраль
На шестнадцатикилометровой отметке...
Если б смог, - рассказал, только времени жаль
О шоссе, - продолженье Савватьевской ветки.
Впрочем, слышал о том лишь, что в годы войны
По железнодорожной Савватьевской ветке,
Чтобы город спасти, не жалея спины,
Гнали женщины, торфом набив, вагонетки.
Мы же гоним себя, - по бетону моста
Проскочили на правый, на оршинский берег.
Наша совесть чиста: все на Орше места,
Все, что было за нами, успели проверить.
А в поселок Савватьево нам не резон,
Не хватало еще магазинных соблазнов!
Очень строго рассчитан у нас рацион:
Коль не хватит еды, - лучше лес мы облазим.
Перед нами лежат три дороги - пути.
Выбираем из них лишь один, что попроще.
Нам асфальт ни к чему, - так решил коллектив.
Выбираем дорогу, что тянется к Орше.
Орша тут же ныряет в густые леса,
Впрочем, ей не помогут ныряния эти:
Ведь для велосипедного колеса
Нет достойной преграды на нашей планете!
Рядом трактор проехал и дивный комбайн,-
Их немало таких развелось по Союзу:
Кузов - с сеткой сплошной, современный дизайн,
Назначенье - собрать урожай кукурузы.
Был ли сжат урожай? - утверждать не берусь:
Вновь проблема дорог вылезает наружу!
Трактор с гордым названием "Беларусь"
Провалился по пояс в дорожную лужу.
Ради бедных буренок он рвался из жил,
Все мечтая собрать кукурузу на силос.
Не дошел, не дополз, - в яме дух испустил,
Исчерпав в ней свои лошадиные силы.
И напрасно назад обращали мы взор,
Вновь в движенье дорожном узреть его дабы.
К сожалению, крут был судьбы приговор:
Знать, не вылез кормилец, родной, из ухаба!
Ты, читатель, я знаю, - покушать здоров!
Но с раскладом таким невозможно быть сытым:
В бездорожье российском - собака зарыта.
Коль не будет кормов у российских коров,
Вместе с ними отбросим, товарищ, копыта!
Мы же лезем сквозь грязь, гордо с нею борясь,
Не боясь, и смеясь над раскисшею кашей.
Ах, дороги страны! - эта вечная связь
Состоянья небес с проходимостью вашей!
Может, лишь бездорожие и помогло
До сих пор сохранить в первосозданном виде
Красоту и таинство "медвежьих углов",
Потому наш турист на него не в обиде.
Вот когда все покроют асфальт и бетон,
И заполнят дорогу рычащие монстры,
Мы не будем страдать ностальгиею острой,
Но о старых колдобинах тихо взгрустнем.
Акт второй
"ода Анне"
Сочиняю поэму не месяц, а год,
И в деянии оном весьма преуспею,
Ибо повествованье про скромный поход
Перейдет в историческую эпопею.
Мне воздастся, конечно, потом по труду,
Только надо кончать, потому что иначе
От избытка усердий с катушек сойду,
Не осилив масштабности этой задачи.
Но о славном событии совесть велит
Рассказать, чтобы знали народы Земли:
Как, отважно сметя все преграды на свете,
Оказалась Анюта в университете!
Это подвиг, друзья, - я вам, право, не лгу, -
Из степей казахстанских попасть в ЛГУ!
Лишь однажды сменив для смягчения риска,
Свой родной Приозерск на тверскую прописку.
Мама, бабушка, папа и братец ее
Всех друзей и знакомых "берут под ружье"!
И разносит молва эту славную весть
Через все континенты и шарик наш весь!
И поведать об этом - мой долг и конек:
Получай свою оду, товарищ Анек!
Ты в решенье своем оказалась права!
Убедила, что скептики были неправы.
Утвердила на место в науке права,
И в пути не шарахалась влево, иль вправо.
Математики преодолела тупик,
"Сочинила" Некрасова, в памяти роясь,
А, сдавая тот страшный английский язык,
Вообще, все спецшколы заткнула за пояс!
И за балл проходной, что набрать ты смогла,
Все народы Земли говорят тебе: "Браво!"
Уваженье! Почет! Честь тебе и хвала!
Также трижды "Ура!" и четырежды "Слава!"
Скептик спрячет, наверно, ухмылку в усах,
Но, по сути, - ему крыть особенно нечем:
Ведь об этом щебечут и птички в лесах,
И об этом стрекочет из травки кузнечик!
Слава Ане в веках, и во веки веков!
И певцы, и поэты сегодня в ударе!
"Наутилус", "Алиса" и Гребенщиков
Посвятят Ане что-нибудь в репертуаре.
Ленинградский владыко Александр Собчак, -
Он студентам от радости так сообщал:
Что отныне студент будет жить очень сладко!
И сперва со стипендии срезал двадцатку.
Перейден Рубикон, - вот и сбылась мечта!
Ничего, что сейчас в голове пустота.
Потому, что наука твоя основная,
Как лингвистика, - тоже вполне прикладная.
И поэтому я назиданье реку:
Можешь дальше учиться "на правом боку".
Будет трудно? - не сетуй, поскольку слегка
Ленинградский троллейбус отдавит бока.
Вот собрались мы трое друзей - мужиков
И решили: подарок наш будет таков:
Как бы жизнь не сложилась в дальнейшие годы,
Мы всегда будем брать нашу Аню в походы!
Прославляя ее в этих славных делах,
Совершенно забыл помянуть, извините,-
Через тернии к звездам Анюту вела
Тетя Женя - надежнейший ангел - хранитель!
Коль сподобит судьба, и приблизится час
Нам в поход собираться, тогда, безусловно,
Мы не стронемся с места, покуда средь нас
Не окажется снова Евгения Львовна!
И без тетушки Лены никак нам нельзя,
И скажу, завершая хвалебную оду:
Тетю Лену мы тоже захватим, друзья!
А теперь возвращаюсь к мужскому походу.
ГЛАВА вторая
Акт первый
"мы потеряли Оршу"
По тропинке, по тракту ли
Катим, словно на тракторе;
Страх - не в нашем характере,-
Ничего не боясь,
Лужа что ли помехою?
Так в нее мы и въехали:
Со слезой ли, со смехом ли,-
Просто шлепнулись в грязь!
Сапоги лишь на Димочке,
Мы же с Санькой - в ботиночке.
Как святой на картиночке,
В лужу встал люд честной!
Неужель так получится,
Что и дальше нам мучиться
По дождливой распутице
На дороге лесной?
В общем, было невесело
Выбираться из месива,
Да и неинтересно вам
Описание луж
Но, явив справедливости,
Бог сменил гнев на милости,
И, избавив от сырости,
Вскоре вывел на сушь.
Разгулялась погодушка:
Вновь проклюнулось солнышко,
И несет нас , как перышко,
По дороге в лесу.
Распростились с ухабами,-
Что еще в жизни надо бы?
Может, супчика с крабами,
Иль пюре - колбасу?
До кормежки ли царской нам? -
Сами катим колбаскою,
Да взираем с опаскою
В леса темную жуть...
Не нужны нам дремучие:
Мы по Орше соскучились.
Нам бы лучше, по случаю,-
Снова к Орше нырнуть!
Полчаса уже минуло,-
Орша - будто бы сгинула.
Лишь дорожная линия,
Да зеленая пасть;
И, не выдержав нервами,
Повернули налево мы,
Чтоб лесными маневрами
Снова к Орше попасть.
Обращаюсь к туристам я:
"Братцы, дело нечистое:
Оршу будто бы свистнули,-
Просто, жуткая страсть!
Надо удостовериться:
Все в разведке проверится!
Вы же - около деревца
Охраняйте матчасть.
Километрами, верстами
Я петлял между соснами,
Ароматами острыми
Лес пропитан весьма.
Возвращаюсь без славы я:
Сыроежка кровавая,
Две лисички кудрявые,
Только Орши нема!
Вот таким неудачником
Я спешу к моим мальчикам.
Только что б это значило? -
Шум стоит до небес,
Что поднимет покойника,-
На душе неспокойненько:
Вижу: наши разбойники
На корню валят лес!
Братья заняты оченно:
Лица сосредоточены.
С сухостоем покончено,
- Весь лежит сухостой.
Санька валит уверенно
Триста первое дерево,
Димка жаждет расправиться
И с живою сосной!
Я молчу в восхищении
Пред лицом разрушения,
Вызревает решение
В мыслях дяди - отца:
Ну скажите, - не чудо ли
Богатырская удаль их?
Вырастут лесорубами
Наши два молодца!
Вновь без лишней полемики
Оседлали мы велики.
Не откроем Америки,-
Может, Оршу найдем?
Знать, услышал нас Боженька:
Раздвоилась дороженька.
И, проехав немножечко,
Вышли на водоем.
Как с роднею хорошею,
Повстречались мы с Оршею:
За поляною скошенной
Показалась вода:
Та знакомая черная
И довольно просторная,-
Даже лодки моторные
Заплывают сюда!
Следом за остановкою
Выясню обстановку я,
Коль на перестановку нам
Не останется сил,
Дам свою установку я,-
Сил займусь расстановкою,
Чтоб плохою ночевкою
День нас не подкосил.
В общем, дело привычное,-
Место выбрать приличное,
И друзья закадычные
Разбрелись - кто куда.
Где бродили, - не ведали,
Только место разведали:
И поляна заветная,
Рядом лес и вода.
Здесь мы не были первые:
Стол и банки консервные,
Под навесом у дерева
Горка веток сырых.
Помнить буду до старости
И крапивные заросли,-
Ими, будто бы парусом,
Сзади лагерь прикрыт.
Берега вот неважные -
Абсолютно не пляжные,
Лишь теченьем приглажены
Толь трава, толь тростник.
Ну а дальше, - открытие:
Будет нам чаепитие!
В небольшом накопителе -
Очень чистый родник.
Место своеобразное:
У воды малость грязное;
Лишь для Димы пролазное,-
Честь его сапогу!
Завершу описание,
Удостоив вниманием,
Описанье компании
На другом берегу.
Отдыхают приятели,
Что приплыли на катере:
Сын и дочка при матери,
Брат, отец, и сосед.
Интереса мне вовсе нет -
Кто кому из них родственник?
Вот приплыли, - и попросту
Отдыхают, как все.
Молодежь у них дружная:
Рыбу ловят для ужина.
Рыба ловится нужная, -
Весом с медный пятак.
Ну а наши - сидели ли?
Быстро удочки сделали.
Мол, покажем на деле им, -
Что такое рыбак!
Час сидят, или около, -
Не дрожит поплавок у них.
Пригорюнились соколы,
И решили: плевать!
Что нам рыбы с их кознями?
Вот комар - посерьезнее!
В общем, время не позднее, -
С комаром воевать!
Со времен мироздания
Нет бродягам признания.
И вопрос наказания
Бог поставил ребром:
Это что ж за профессия -
По Земле путешествия?
Вот возьму, и на месте их
Укушу комаром!
И морями - не литрами
С той поры крови выпито!
Победить в этой битве нам -
Нереальный мираж.
Но, прихлопнув на темени
Тварь кусачего племени,
Мы берем, без сомнения,
Хоть какой-то реванш!
Акт второй
"о новом способе борьбы с комаром"
Братья умные от роду.
В них - мозгов большой объем:
Разработали "методу",-
Как бороться с комарьем.
Очень славная метода
Для убийства комарья,
Но, в условиях похода,
В ней - специфика своя.
Метод сей запатентован.
С виду прост, но и хитер,
И лежат в его основе:
Дым, бутылка и костер!
Для костра необходимы,
Разумеется, дрова;
Чтобы было больше дыма,
Добавляется трава.
Всю бутыль заполнить надо
Мутным дымом от костра,
И тогда страшнее ада
Станет жизнь для комара!
Не забыть палатку, кстати,
Для приманки натянуть...
Я надеюсь, ты, читатель,
Уловил методы суть?
Первый акт: в палатке Санька,-
Для комариков - приманка.
Те мечтают Саньку съесть!
И, хоть запах Саньки слышат,-
Натыкаются на крышу,
И, чтоб к Саньке быть поближе,
Надо им на крышу сесть.
Акт второй: явленье Димы!
У него бутылка с дымом,
А в глазах горит огонь!
Он идет к палатке прямо,-
Вот конец кровавой драмы:
Комаров погубит вонь!
Снова мир в смятенье замер:
Не от газовых ли камер метод? -
То - то и оно!
Стоит поднести бутылку
К комариному затылку,
Дым наверх, - комар на дно!
Операция в разгаре,
Мои мстители в ударе,
И безжалостной рукою
Суд вершат над комаром!
Имя методу "Комари",-
Аналогия "Сафари".
Впечатление такое,
Будто в Африке живем!
Я спросил мальчишек: "Парни,
Что хорошего в "Комари"?
Проще твари дать по харе,-
Та же гибель комару!"
Но ответили мне парни:
"Метод твой звучит вульгарней,-
Он годится для казармы,-
Нам "Комари" по нутру!"
Акт третий
"как накормить Александра?"
Сил от этого сраженья
Не осталося почти.
Даже в Саньке, без сомненья
Пробудился аппетит!
Чем кормить? - вопросец тонкий,
И не враз ответ готов:
Иль, к примеру, кашей - пшенкой,
Иль картошкою с тушенкой.
Столько мнений, сколько ртов!
И в еде различны дети:
Дима наш индифферентен,
Александр - большой гурман!
Хоть сидит не на диете,
А рюкзак - не закрома.
"Испеки, - он просит, - дядя,
Мне картофельных оладий!"
Это я - и сам любитель,
Только из чего, и как?
Тут подсказывают дети:
В рюкзаке, мол, есть пакетик,
Где лежит в сушеном виде
Оный полуфабрикат.
Сам процесс я знаю четко:
Жир, вода и сковородка.
Но внезапная загвоздка, -
Вдруг закончились дрова.
И продравшись сквозь крапиву,
Я поплелся в лес красивый,
Чтоб срубить сосну, осину,
И другие дерева.
Возле пня змея лежала.
Хвост поджала, спрятав жало,
И вообще, такая жалость,
Не взглянула на меня.
И, собрав лисичек кучу,
Я покинул лес дремучий,
Прихватив пеньки и сучья
Для создания огня,
Вот еще одна загадка:
Где же милые ребятки?
Так и есть, - сидят в палатке.
Ошибешься здесь едва ль!
Чем так заняты азартно? -
Угадал, - играют в карты.
Вот сидели б так за партой,
Заслужили бы медаль!
Скоро дни каникул эти
Пролетят, как все на свете,
Но запомнят наши дети
Тех походов волшебство.
Вновь делами школа встретит,
Вновь мечты о новом лете,
А пока, играйте дети, -
Выясняйте: кто кого!
Есть восьмое чудо света!
Не оладьи, не котлеты.
Разве ж сковородка это, -
Котелковой крышки жесть?
Сотворив такое чудо,
Я подумал: есть не буду!
И, неужто это блюдо
Вообще возможно есть?
Но не дрогнули ребята,
Вскоре было все умято,
А что малость комковато,-
То не повара вина.
И сварили суп куриный,
Где, по утвержденью Димы,
Нету курицы в помине, -
Только видимость одна.
Ни кусочка не осталось,
Санька ж снова скушал малость.
И мне даже показалось, -
Александр немного скис.
Поглощая суп глотками,
Я забросил пробный камень:
Между нами, мужиками, -
Не пора ль кончать круиз?"
Но ответили мужчины:
"Возвращаться нет причины!"
С этим мнением единым
Из палатки выполз я,
И гляжу, - в какой-то мере
Обозначилась потеря:
Покидает левый берег
Отдохнувшая семья.
Акт четвертый
"с чем уехала отдохнувшая семья?"
Мысль пронзила мой мозг и уперлась в кишку.
Она вызрела под тарахтенье моторки.
В это время семья на другом бережку
Собиралась домой, дожевав помидорки.
И когда приглушен был прогретый мотор,
Я воскликнул: "Друзья, навострите-ка уши!
Пусть отъезд ваш не будет стремительно скор,-
Предлагаю мое предложенье послушать!
Вот сейчас вы покинете оршинский брег,
Разместившись на катере в чистой каюте.
Ждет вас теплая ванна, уютный ночлег,
Ну а нам эту ночь - прозябать в неуюте.
Мы - туристы, и мы не жалеем о том,
Образ жизни такой нам не кажется странным;
Между тем, и у нас есть родительский дом,
Дом, в котором нас помнят и ждут постоянно.
Но мы выбрали путь, - нам с него не свернуть!
Мы пройдем, наслаждаясь походом, без спешки,
Нам бы только суметь сообщить, как-нибудь,
В город нашим родным о возможной задержке.
Телефончик дадим, чтоб смогли позвонить,
К нашей просьбе нижайшей - не будьте суровы.
И родным сообщите, чтоб знали они,
Что вы видели нас, что мы живы - здоровы!"
И с другой стороны прозвучало: "О`кэй!
Все, что надо сказать, - сообщим вашим леди.
А пока вам гуд бай всем на этой реке!"
И мотором взревев, укатили соседи.
Ох, и задали мы джентльменам возни,
Впрочем, что там роптать, - невеликая трата,
Не из Лондона будут звонить, черт возьми!
Ну а не дозвонятся - не мы виноваты.
Забегая вперед, (все равно, что назад),
Сообщу: джентльменского слова нет тверже!
Позвонили, - и бабушки вам подтвердят,-
Передав наш привет прямо с берега Орши!
Акт пятый
"дела вечерние"
Захотелось снова кушать.
Я воскликнул: "Сань и Дим!
Есть у нас лисичек куча, -
Так давайте, их съедим."
Куча выглядит могуче,
И лисичек в ней гора!
А приглянешься получше,-
Лишь десятка полтора.
Коль к грибкам неравнодушен,
И они в большой цене,
То из черта вынешь душу,
Чтоб зажарить их вкусней.
Но, когда пора настала
Испытанье дать грибку,
Александр наш усталый
Спал в палатке на боку.
Человек имеет право
Что-то в жизни предпочесть:
Саньке более по нраву
Переспать, чем недоесть.
По причине, иль случайно
Санькин сгинул аппетит,
И разгадку этой тайны
Предстоит еще найти!
Тихо сумерки сгустились,
Мрачно стало у реки.
И с тарелкою простились
Ароматные грибки.
Вновь на землю ночь надела
Черной темноты скафандр.
Нам бы надо, по идее,
Поступить, как Александр.
Но над Димкой сон не властен,
Спать и мне не вышел срок,
Потому горит, не гаснет
Наш вечерний костерок.
И выхватывает лица,
Коль пересекаем мы
Очень зыбкую границу
Точки света с царством тьмы.
Темноты, наверно, с центнер,
Ну а света - лишь на цент.
Наш костер - вселенной центр!
Ох, и дохлый этот центр.
Веток рубленных мокрятье:
"Елки - палки, е - мое!"
Изрыгаются проклятья
С паром, дымом и дутьем.
По-простому бы хотелось
У костра сидеть в тиши:
Ум для утра, день для тела,
Вечер с ночью - для души!
Темнотой пропитан воздух,
Хоть глаза протри до дыр.
Пусть ослеп наш мир беззвездный,
Для души - открыт весь мир!
Где-то речка недалечко,
Где-то рядом лес - стена.
А душа горит, как свечка.
К Богу тянется она!
Вещи все играют в прятки:
Исчезают - спасу нет!
Вот веревка от палатки,-
Та бежит к костру на свет.
На веревке тряпки виснут,
Как флажки судов морских,
И на кольях живописно
Сохнут обувь и носки.
Чем мы заняты в то время,
Как с душой общался Бог?
Дима жег в костре поленья,
Я заклеивал сапог.
Всю дорогу удивлялся:
Отчего нога мокра?
Вскоре все же догадался:
В сапоге была дыра!
Ежели дыра в подошве,
То латать - напрасный труд:
Клеишь час, а может, больше,-
Оторвешь за пять минут.
Но каков исход бы не был,
Все равно чиню сапог.
И душа взлетает к небу,
И с душой толкует Бог!
И душе моей не трудно
Воспаряться до небес,-
Дыр латанье - абсолютно
Механический процесс.
Полуночное виденье:
Димка ворошит дрова,
И в очках глядит из тени,
Словно мудрая сова.
Не пора ль в постельку прямо?
Тут в костер я глянул вниз,
Где разыгрывалась драма, -
Тварь боролася за жизнь!
Акт шестой
"борьба за жизнь"
д.Толя: Ну и чудо, ну и тварь!
И красна, как киноварь.
Дима, что о ней расскажет
Ботанический словарь?
Дима: Дай я гляну, погоди,
Это что ж за крокодил?
Когда я учился в школе,
Я таких не проходил.
д. Толя: Мне сдается, что она
Пряталась внутри бревна.
А теперь ей стало жарко,
Потому, видать, красна.
Дима: То, что жарко, - ерунда!
Знаешь, в чем ее беда?
Голой вылезла наружу,
Покраснела от стыда.
д. Толя: Что ж, с какой-то стороны
Объяснения стройны.
Дай тебе, Димуха, волю, -
Ты б на всех надел штаны!
Дима: То выходит на жару,
То залезет под кору.
Мне сдается, тварь играет
В очень странную игру.
д. Толя: Раз бревно внутри костра,
То - со смертию игра!
Если мы ей не поможем,
Не протянет до утра.
Дима: Саньке сделаю "подъем", -
Полюбуется зверьем,
Нет, пусть спит, - ему спросонья
Все равно не до нее!
д. Толя: А в народе говорят:
Их в Австралии едят
Местные аборигены, -
Не шашлык, но и не яд.
"монолог большой красной гусеницы"
Горе мне! С таким трудом
Создавала я свой дом.
Тут приходят эти двое, -
Все кругом летит вверх дном!
И за что ж такая месть?
Не могу не лечь, не сесть.
Тот, очкастый, волком смотрит,
А небритый - хочет съесть!
Знать, настал мой судный день:
Жарюсь на сковороде!
Верно, можно выйти в люди
Лишь в желудках у людей!
Я мечусь туда - сюда,
Я сгораю от стыда:
Пред мужчиной в голом виде
Не была я никогда!
От излишнего тепла
Жизнь мне больше не мила.
Где моя метаморфоза?
Я бы бабочкой была!
Красотой своей маня,
Я б порхала вкруг огня.
Вот тогда в костре погибнуть
Был бы смысл для меня!
Жар объятья распростер.
Лижет пламя, дым остер.
В муках жертвоприношенья
Восхожу в святой костер!
Акт седьмой
"о суетности поэтических поползновений"
Пробил час - ноги нас в тьму палатки на сон понесли.
Обреченную Божию тварь от костра мы спасли.
Отпустили в лесу, и пред Богом из нас - каждый чист:
Димка мой не садист, да и дядька - большой гуманист!
Я, наверно, читатель, на этом свои излиянья прерву.
Надо, надо кончать бесконечную эту главу.
Понимаю, что слушать до ночи столь тягостный бред,
У тебя ни терпенья, ни мочи, ни сил уже нет!
Понимаю душой, - ты ко мне обращался не раз:
Нету темы большой, так почто в мелкотемье увяз?
Полагаю, в вопросе твоем заключен и ответ:
Я б хотел по-большому, да, видно, не вызрел момент.
Но зачем же ты пишешь? Скажи: для какого рожна?
Может быть, твоя Муза совсем никому не нужна?
Может, ждет - не дождется, когда ты уймешь свою прыть?
Чую, братцы, придется талант свой поглубже зарыть!
Я зарою его в глубину этак метров на пять.
Через пару веков археологи станут копать.
Откопают, от пыли очистят, отмоют талант,
И в лучах серебристых пред ними сверкнет бриллиант!
И разложат сквозь призму столетий на спектр его,
И оценят, заметят: "А были стишки - ничего!"
Усомнится, лобаст и умен, пожилой книговед:
Мол, средь классиков прежних времен его имени нет!
Побежит по архивам планеты ученая рать
Все, что можно, из жизни поэта по крохам собрать.
И пока ЭВМ будут мучить, и рыться средь книг,
Покажу с того света могучий, прекрасный язык!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Акт первый
"Поэт и НЛО"
В черное чрево палатки вползло усталое тело
И улеглось на надувное ложе.
Сон предстоял мгновенный и сладкий!
Даже комарам нечего было делать,
Поскольку смазана, чем надо - кожа,
И все, что имелось, было на нас надето:
Здесь вам - не Казахстан в июле!
Спальный мешок накинут на деток,
И они уснули.
В угасающем сознании вскрик, как удар кнутом:
"Эй, вы там, на берегу!"
Приснилось... Не иначе...
Я не хочу просыпаться, - я свой сон стерегу,
Попробуй, усни потом. Особенно под утро,
Когда холод собачий!
И снова замогильное: "Эй, вы там!.."
Не проснусь, не дождетесь!.. Поздно, - уже вылез.
Речное побережье съела темнота,
Но нового - ничего, как будто, не появилось.
А что это у меня над головой?
Черное, в четверть неба!
Кругом по-прежнему тихо, лишь ветер воду морщинит,
Да шевелит ветвями и травой.
А вверху все та же темная небыль
Висит загадочной свифто - лапутянской чертовщиной!
Не помню, как под землю полез,
Придавленный непредсказуемостью событий предстоящих,
Очевидно, сработал военный рефлекс,
Прежде, чем окончательно "сыграть в ящик".
Лежу и думаю: "Вот это да!
- Выбрало ж явление время и место..."
Как вдруг, серебристо вспыхнула вода,
От страха прошедшего - не осталось следа,
И мозг озарился догадкой чудесной!
Повезло!
Необыкновенно
Повезло! Вот-те раз!
Не где-нибудь, не с кем-нибудь,
А именно с нами, - вот так-то!
Настоящий, неопознанный,
Летающий НЛО,
Посланник далекой вселенной
Остановил выбор на нас
В поисках человеческого контакта!
Скажи, гуманоид, пролетевший световые года,
Связавший бесконечные миры живою нитью:
Где же прячется твоя звезда,
Так обогнавшая нас в развитии?
Вас, пронзивших пространства и времени щит,
Ради величественнейшей акции,
Которая, разумеется, в скором времени приобщит
Человечество Земли к единой Галактической Цивилизации!
Вас, стоящих у штурвала межзвездного корабля,
Хотите ль вы этого, иль не хотите ль? -
Приветствует представитель планеты Земля!
Пусть не лучший, но вполне ответственный представитель!
И пусть я не вполне сыт, и не в лучшее одет,
Да и цель скитания моего - скромнее вашего.
И не антивеществом заправлен мой велосипед,
А само состояние заслуживает "Бурашева",
Пусть я живу не в лучшем из государств,
Которое запуталось в своем противоречии...
Но есть в моем небе звезда - мой волшебный дар!
Я счастлив с ним, и бесконечно доволен встречею!"
Эту речь я давно заготовил наперед,
Будучи твердо уверен в предстоящем посещении,
Как, вдруг, меня телепортировали в звездолет,
И я оказался в великолепном помещении!
Понимаю: неискушенному читателю труден
Процесс постижения кнопок, экранов и табло.
Но больше всего мне понравились люди, -
Хозяева этого НЛО!
Разные там хоботы и щупалец стебельки
Оказались чушь и бред кобылы сивой!
Меня окружили обыкновенные женщины и мужики,
Правда, моложе меня-таки
И, как правило, умней и красивей!
Очевидные признаки всех рас
Оставили меня в твердом убеждении
И подтвердили лишний раз
Человечества единое и божественное происхождение!
Но где же инопланетные языки?
Слышу английский, французский, - неужто надули?
-"Здорово, земляне! Привет, земляки!
И вас угораздило в эту кастрюлю?"
Ко мне обратился седой джентльмен.
Сказал по - английски, - я понял по - русски,
Меж нами носилися импульсов сгустки:
Шел телепатический мыслей обмен.
Он вымолвил: "Сэр, мы приветствуем вас!
Нам очень понравился строй Вашей мысли.
Мы счастливы взять вас с собой на "Пегас",-
Мы здесь без поэтов немного прокисли".
И, предупредив удивленный вопрос,
(Как видно, в ответах - весьма поднаторел),
Он телепатически произнес:
-"Пегас" - поэтический санаторий!
Здесь сотня поэтов под одной крышей,
Но при этом стихов никто не пишет.
Не хотят, видите ли, работать задаром,
Требуют "осчастливить" космическим гонораром.
Для Вас же безденежье - не проблема, -
Надеемся, что родится вдохновенная поэма!"
-"Ну и фантастика! Ох, батюшки - светы!
Откуда ж набралося столько поэтов?"
-"Мы телепортируем их возвышенные души,
Витающие над морями и над сушей.
Каждому поэту свойственно, несомненно,
В некотором роде, над обыденной суетой воспарение.
Мы пойманной душой программируем матрицу, -
Совсем безболезненная операция.
И какая бы душа мимо не пролетела,
Отловим и оденем в подходящее тело,
К тому же гарантируем разнообразие досуга.
Вот отсюда отправимся к "Медведице" на север,
Далее, помчимся на "Кассиопею"!
Надеюсь, вы опишете нашу одиссею?
Даешь, космическую эпопею!"
-"А сама "тарелка" откуда? -
Да откуда еще взяться ей? -
Арендована Галактической Ассоциацией
В плане культурного поэтического обмена.
Надеюсь, Вас устроит такая перемена?"
-"Поэтическая "тарелка", - на кой мне она?
Значит, и моя душа вами поймана?"
-"Еще бы, вы так душою порхали,
В момент, когда к нам взывали стихами!"
-"Если бы знал, - дифирамбы не пел вам б.
Значит, внизу лишь бездушное тело?
Бедные дети и бедные все мы...
Мир не услышит походной поэмы!"
-"О, не печальтесь, страданья некстати!
С ними, надеюсь, мы скоро покончим.
Сбросим на Землю души дубликатик,
Втиснутый в аэрозольный баллончик,
Кто-то нажмет, - она вылетит птицей,
Тело разыщет - и соединится!"
Правда все это, лапша ль над ушами? -
Только корабль развил свою тягу.
Быстро растаял голубенький шарик;
Выбора нет мне! Давайте бумагу!
...
И обратите внимание: эту главу я написал верлибром.
А верлибр - это размер, при котором все можно.
Верлибр - это среднее между "верблюдом" и "калибром"
И сочинять этаким "калибром"
С виду просто, а фактически, - сложно.
Тем не менее, я мучился с этим размером,
Сбиваясь, порой, то на амфибрахий, то на дактиль.
И, как видите, - выдал поэтическую химеру,
Умственного ковыряния в результате!
Ну а чем же закончилось мое ночное происшествие?
Тем, что я окончательно проснулся.
ГЛАВА четвертая
Акт первый
"перепады настроения"
Утро. Рассвет. Пробужденье. Подъем.
Бок "гвоздями" исколот.
Тело лежит на матрасе, а в нем
Холод.
Сделать подстилку, - делов на пятак,
Глядь, не замерзли бы мощи...
Это ж - додуматься надо, а так
Проще.
Лезу на выход навроде крота,
Сдернута дверь - занавеска.
Вынул башку, взгляд на небо, а там -
Мерзко.
В первый момент пробужденья от сна
Солнышка в небе хотелось...
Вместо него - облаков пелена,
Серость.
Ветер цепляет к верхушкам осин
То, чем светило прикрылось.
Только осталась в просторах Руси -
Сырость.
В сердце печаль, в голове пустота,
В теле, как в жизни, - усталость.
Что с него взять, если жизнь прожита.
Старость.
Дождик еще не родил небосвод,
Нет его в нашей долине,
Но впечатленье такое: вот-вот
Хлынет.
Я б против Господа не погрешил,
Высказав истину эту:
Нет в моем теле ни капли души!
Нету.
Драною курткой тепла не сберечь, -
Ежит речная прохлада.
Дров раздобыть бы, костер бы разжечь.
Надо.
И устремляюсь я "с места в карьер",
Взяв инструмент в палатке,
В лес, где березу свалил браконьер
Гадкий.
Раскинув зеленое лоно свое,
Лежала она вразвалку,
И хоть без души я, но было ее
Жалко.
Жалкая пилка, в ствол зубья вонзя,
Задергалась очумело.
Но скоро остыла, - да что с нее взять?-
Мелочь.
В "недрах" березы - топорика стук,
И вот, ругаясь свирепо,
В костер бросаю сырых десять штук
Щепок.
Ну и "очаг": без огня, черт возьми,
Съел миллион веток!
Детки проснулись, - папаша, корми
Деток!
Картошка с тушенкой - походный верняк!
Сгодится зимою и летом.
Знавал я походы, но самый смак -
В этом.
Хоть не горит костровая фигня,
Но все же, кипение зримо:
Не зря говорится, что нет без огня
Дыма.
Дима с едой разобрался в момент,
Санька – остался в миноре.
Есть аппетит, - хорошо, а коль нет, -
Горе!
Снова в унынии лагерь наш весь.
Мир – в состоянии дохлом…
Там хорошо, где нас нет, а где есть,-
Плохо.
Чем же развеять ужасный мой сплин?
И, в размышленье недлинном,
Понял я, блин, - выбивается клин -
Клином!
Вскоре, мой крик разорвал тишину:
С тела срывая рейтузы,
Я разогнался и в речку нырнул.
Пузом.
Может, есть рай на Земле кое-где,
Может где мало уюта.
Я вот в воде, а в холодной воде –
Круто!
Акт второй
«мы переплыли Оршу»
Холодное тело сглотнула струя,
Мурашки по коже рассея.
Здесь Орша чуть шире лесного ручья,
И уже чуть-чуть Енисея.
За мной устремилась лесная братва,
Желая принять эту клизьму.
Ужасные крики издали сперва,
И явно прощалися с жизнью.
Волну рассекая могучей рукой,
Я плыл с устремленностью зверя,
И вылез на берег. Совсем не морской.
На правый, на речкин берег.
А вдруг, что-то гости забыли вчера.
А вдруг, нам оставили кучу добра?
Нас жгло любопытство невольно...
Нашли только мазь супротив комара
В баллончике аэрозольном.
Красивый баллон, дорогой репеллент,
Один у него недостаток:
Того репеллента в помине там нет,
Ну, разве что жалкий остаток.
Я пшикнул, и струйка разлилась пятном,
И тем завершилась проверка.
Решили: баллончик в костер зашвырнем,
Закончим поход фейерверком.
Прощай, левый берег! Исследован он.
Папаша и юные братья
Плывут по реке, а красивый баллон
Порхает над водною гладью.
Сроднились мы с Оршей. Такие дела.
Теченье относит нас влево.
И машут руками мужские тела,
И громко кричат для сугрева.
Акт третий
«С новым Новым Годом!»
В здоровом теле есть здоровый дух!
Прекрасного добились результата:
Водой умылись я и оба брата, -
Любой из нас отныне стоит двух!
Прошли оцепененье и дремота,
Переменился, будто я не я.
Смотрите: и природа, и погода
Свои меняют состояния!
И солнце рвет завесу облаков,
И ветер сушит ветки и травинки.
Зовут, зовут дороги и тропинки,
И дышится привольно и легко.
Вновь выползает наша божья тварь,
Желая, видно, с нами попрощаться.
Жмем на прощанье лапы – штук двенадцать,
Мы с ней еще увидимся едва ль.
А наш костер, что раньше тлел и чах,
В мгновенье ока скушал кучу веток.
Такое пламя выдал напоследок, -
Не верилось, что это – тот очаг!
Прощай наш огонек, и не скучай!
Спасибо за доставленную радость!
Ты нас согрел, за это в благодарность
Фреоновую мину получай!
Надеялись,- закончится красиво,
Но Боженька надежду опроверг.
Не дождались задуманного взрыва,
Не получился грозный фейерверк!
Подмок контакт, иль отсырел взрыватель…
Ах, если б кто-то что-то понимал!
Нам некогда: мы вновь по тропке катим, -
Похода приближается финал.
Но на подходе новый Новый год,
А у поэмы вновь конец не виден!
Читатель мой, который не в обиде,
Еще годок, надеюсь, подождет.
С таким читателем не страшен даже черт!
Закончив труд, судьбе покажем фигу,
И обратимся в Гиннесову книгу,
Установив медлительный рекорд.
Куда ж ты, Муза, стих мой развезла?
Почти три года на три дня похода!
Востока символическая мода:
Змеи, Кобылы белой и Козла.
Дожились до того в родной стране,
Что горькой умываемся слезою.
Хотели въехать в счастье на коне,
А перебьемся, видимо, козою.
Но пусть не ясен нынешний наш путь,
И мафия свои лелеет козни,
Дела в России были посерьезней:
Надежда есть, - прорвемся, как-нибудь!
А главное – политика потом!
Смотрите: наконец мы снова вместе,
И за столом расселись – честь по чести!
Лишь ленинградцев мало за столом.
Так выпьем же, друзья, за Новый год,
За окончанье долгого ненастья!
Успехов всем и жизненного счастья!
Здоровья крепкого на много лет вперед,
Чтоб сил хватило для последней части
И мне, и вам, а там – что Бог пошлет!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА первая
Дорога к устью
Акт первый
"черничная поляна"
А Боженька вновь, как и ранее,
Нам всем раздает по призванию:
Туристу тропу,
Поэту строку,
Читателю - слух и внимание.
Я этого дела любитель, но,
Коль спросят: "А что предпочтительно,-
Туризм, или стих
Иль слушать других?" -
Туризм предпочту я, решительно!
Пусть жизнь километрами множится,
Пусть все, что захочется, сможется!
Пусть ветер дорог
Зовет за порог,
А песня, коль надо, - приложится!
Готов, не жалея сандалии,
Крутить с упоеньем педали я.
В жару, или в хлад,
Иль в рай, или в ад
До пенсии, смерти и далее!
Пока в мир иной нету визы нам,
Мы путь продолжаем круизный.
Всех лучше чудес
Катить через лес,
Солнца лучами пронизанный!
Сноп света. За дюжиной - дюжина!
Какие в нас чувства разбужены?
Мелькание спиц,
Покой без границ, -
Мы все вплетены в это кружево.
Черничные ягодки - бусинки
Круглы, синеваты и вкусненьки.
И Санька, как сноп,
Проедет - и шлеп!
А ежели шлеп, - сразу в кустики.
Зачем, признавайся открыто нам,
Земля тебя тянет магнитом?
-Черничка манит.
Она, как магнит, -
В чернике собака зарыта!
И нам о чернике мечтается,
Мы тоже хотим подзаправиться:
На землю - и вниз,
А ну, навались!
Держись-ка, лесная красавица!
Здесь ягодки, как нарисованы,
Промеж деревцами сосновыми.
В свой ротик, пока
Не устанет рука,
Кидаем их снова и снова мы.
Достойнейше продегустирован
Подарок "по ниточке с миру" нам!
Он сладок и мил -
Лесной витамин,-
В нем солнца запас сконцентрирован.
Червями зигзаги вычерчивали, -
Чернику горстями вычерпывали,
Чтоб чрево набить,
И черными быть,
-Из адских чертогов, как черти мы!
Хошь жуй лошадиными дозами,
А хошь, - вывози их обозами!
Из ягодин всех
Лишь те, что с орех,
Берем, окрестив "бомбовозами".
А Санечка ягодной бякою
На лбу своем слово калякает.
Не ведает сам,
Что там написал,
Но от удовольствия крякает.
Накушался, Санечка? - на еще!
Ты, вроде, у нас голодающий.
Красой восхищен
Я Санькиных щек:
Видок у него вызывающий!
Стал Санечка ликом прекрасен так,
Как в джунглях вон тех - папуасина!
Никто не поймет:
Где глаз, а где рот,
В полосьях, как зебра - матрасина.
Вновь тянет нас память всесильная
В то лето, черникой обильное!
И вновь, наяву,
Как вспомню, - реву,
И катятся слезы умильные.
Мы, кризисом замороченные:
Пустые прилавки, да очереди.
Не нужен здесь он,
Для ягод талон, -
Нагнешься и ешь, сколько хочешь, их!
Друзья, подзаправившись туго,
Черникой швыряют друг в друга.
"Закончим наш пир", -
Сказал командир, -
И ходу со сладкого луга!
Акт второй
"доехали"
Как в калейдоскопе Бог меняет планы,
Миром управляя "левою ногой".
Ты на свет родился, - даже это странно, -
То, что ты родился, а не кто другой.
В тайне мирозданья не ищите смысл,
Это - результаты Божеских забав
Бог бросает "кости" в мире крупных чисел.
От того, как лягут, - сложится судьба.
Суть в хитросплетеньи, в столкновенье судеб,
В звезд расположенье и других планет.
Что они накрутят, то и в жизни будет:
Повезет кому-то, а кому-то нет.
Лишь в таком природа существует виде:
Правят вероятность, связи и число!
Помню, мы с Димухой шли по Антарктиде.
Нас туда каким-то чертом занесло.
Ветер дул в загривок и снежочек сыпал:
Все, что полагалось на краю Земли.
Каб не заразился "Фрукт", случайно, гриппом,
То на Южный полюс точно бы пришли!
Как-то не Памире черт наслал лавину,
И накрыли Диму белые снега.
И пропасть бы сыну, каб наполовину,
Вдруг не показалась левая нога.
Раз, в тайге на Диму навалились волки,
Принявшись, в дальнейшем, грызть его слегка.
Если б не удачный выстрел из двустволки,
Я б за жизнь Димухи не дал б пятака!
А еще Димухе таракан влез в ухи,
И лежал бы Дима в тапочках в гробу...
Продолжать бы дальше, и в таком же духе,
Но о тараканах здесь нельзя: табу!
Мы меняем планы, как и все на свете,
Силе обстоятельств отдаваясь всласть
Сочинив две части, думал ли о третьей?
А теперь, - пожалте, - вот вам третья часть!
Но не так уж сильно мы меняли планы,
Да у нас и планов не было почти.
Просто, нам хотелось, вроде Магеллана,
Сделать кругосветку, - "шарик" обойти!
Жмем себе педали и горланим песню:
Очень задушевно, - песню про любовь.
Эту нашу песню, кто услышал если б,
-Долго б в его жилах леденела кровь!
Впрочем, повстречался нам один прохожий.
Спрашиваем: "К Орше долго ли плутать?"
Поглядел с тоскою он на наши рожи,
И ответил тихо: "Километров пять".
Второпях добавил: "Впереди две речки!" -
И на Александра глянул еще раз.
Бормоча под нос какие-то словечки,
Круто развернувшись, ускользнул от нас.
Надоела, братцы, бездорожья тема
Да про речки дядька подзагнул чуток.
Но у нас в России и ручей - проблема!
Вряд, увидишь цельный чрез него мосток.
Нашей кавалькаде не страшны преграды!
Словно птица мчимся, распустив крыла.
Кромка леса, поле, монастырь с оградой, -
В общем, оказались на краю села.
Крик из уст исторжен - радостно восторжен:
Вот и состоялся странствия финал!
Въехали в деревню по прозванью Орша.
По большой часовне я ее узнал.
Здесь и устье Орши - финиш и начало:
Покрутить педали, поработать всласть,
Километров тридцать, что не так уж мало,
Предстоит проехать, чтоб домой попасть!
Здравствуй, наше устье, - водяное царство!
Ты прекрасно так же, как и вся река!
Для души бродячей - лучшее лекарство, -
Цель своих скитаний взглядом приласкать.
С криком облегченья подкосились ноги,
И, притормозив на бешеном ходу,
Рухнули два тела около дороги,
Страшные, как черти - в дантовом аду.
Вновь в руках у дяди камера для съемки.
Обстрелял мальчишек с ног до головы!
Если получилось что на кинопленке, -
Это трупы братьев посреди травы.
Вот на этом месте стих мой и споткнулся.
Я "застрял", читатель, месяца на два.
Дай же вдохновенья, Господи Иисусе,
Дабы озарилась мыслью голова!
У поэта в жизни происходит всяко,
И строптив бывает конь его Пегас.
Как взбрыкнет копытом чертова коняка,-
Вдохновенной лиры умолкает глас.
Да и тетя Муза малость подкачала:
Не дает разгону, - хоть ты лбом упрись!
До чего ж в ней круто женское начало?
Вроде бы с крылами, а чуть что, - каприз.
Что ж мне, братцы, делать с Музой да с Пегаской?
И какой к ним чуткий выдумать подход?
С хлебушком к Пегаске, к тете Музе - с лаской,
Чтоб не прерывалась байка про поход.
Что там было дальше, - нам троим известно.
Для тебя, читатель, тоже тайны нет.
Как писатель Гоголь, расколдую место,
Нить повествованья извлеку на свет.
Память оживляет прошлую картину:
Я покинул братьев, бросив автомат.
И как только чинно развернулся к тыну,
Заработал в спину съемочный заряд!
Так уж получилось: и старшой, и братья
На кусочке пленки "вылезли" в экран.
Посмотрев кусочек, убедись, читатель:
Кое-что в поэме - вовсе не обман!
Мы стоим в селенье, Богом позабытом.
Нету магазина, и асфальта нет.
С тишью и безлюдьем, и унылым бытом,
Что не изменялся пару сотен лет.
Ты, товарищ батька, время зря не трать-ка!
Разыщи дорогу, разузнай, проверь.
Я в контакт вступаю с деревенским дядькой:
Пусть он нам расскажет про дорогу в Тверь.
Акт третий
"актуальный разговор"
В этот торжественный миг, что нам послан небес повеленьем,
Там, где встречаются воды двух рек в их слияния вечном стремлении:
Матушки Волги и Орши с течением неугомонным,
В тихой деревне с названием одноименным
Велотуристы тверского родимого края
Славному жителю Орши огромный привет посылают!
О представитель страны победившего социализма,
Землю пахать - неустанно с рождения призванный,
Семьдесят лет, каждый год столь уверенно обещавший
Вдоволь насытить народ, окончательно обнищавший.
Не оправдал ты надежд, коль, увы, оказался нестойким
Социализм из-за кризиса, власти невежд и перестройки...
Правда, пока худо-бедно накормлены все мы,
В данный момент нас другие волнуют проблемы!
Сделай нам милость, приятель, скажи, ради Бога,-
Есть ли отсюда в Калинин вдоль Волги дорога?
Что мне ответил крестьянин на эту тираду?
"Друг, не меня, а себя упрекать тебе надо!
Кто же проявит заботу о собственном брюхе,
Если в деревне остались одни старики и старухи?
Вместо того, чтоб болтаться впустую по свету,
В поле решал бы задачу насущную эту,
И не крутил бы напрасно педали по сельскому тракту.
В поле скотину бы пас, иль уселся б за трактор...
От городских, да военных теперь все равно мало толку:
Дело закончится тем, что положите зубы на полку,
Будете локти кусать по райцентрам и прочим столицам,
И на несчастных колхозников Богу, иль черту молиться!
Что до меня, помогу вам советом немного:
К пушке на берег ступайте, - найдете в Калинин дорогу.
Я промолчал, не ответил, хоть в споре не струсил,
Просто, что толку сейчас от подобного рода дискуссий?
Низкий отвесив поклон, покатили от крайней избушки,
Чтобы добраться туда, где на речках встречаются пушки.
Но и без пушки, читатель, свалюсь скоро замертво,
Если насиловать буду тебя и себя этим гнусным гекзаметром!
Акт четвертый
"характерное происшествие"
Саня: Оршу знаю наизусть,
Но лежит на сердце грусть!
Или я не буду Санькой,
Если здесь не искупнусь.
д. Толя: Здесь плохие берега!
Али жизнь не дорога?
Вечно делает, что хочет
Его левая нога.
Санька взял и укатил,
Санька Димку прихватил.
Для него резонов нету,
А характер - как тротил!
Возвращается Димон,
И весьма печален он.
Выражение такое,
Будто разом съел лимон.
д. Толя: Что невесел, мой герой?
Поскорей уста раскрой!
Али муха укусила,
Али комариный рой?
Дима: Я от мух не ведал кар,
И не ел меня комар.
Тут другой со мной случился
Потрясающий кошмар!
д. Толя: Что за худшая из бед?
Поскорей давай ответ!
Чай, влюбился по дороге,
А взаимности-то - нет?
Дима: Не любовь виною тут,
Да и ей настал капут.
Повредил я место, ноги
Из которого растут.
д. Толя: Может, в речке рак иль краб?
Не уйти от цепких лап.
Только сунулся ты в реку,-
Он тебя в то место цап!
Дима: Нет, не рак, не крокодил,-
В речку я не заходил:
Пострадал я от бутылки,
Что лежала впереди.
д. Толя: Знай же, Дима, наперед:
Водка губит наш народ!
И тебя вот это пьянство
До добра не доведет.
Дима: Не спеши давать совет:
Водки там в помине нет.
На порожнюю бутылку
Наскочил велосипед!
д. Толя: Ну, рассеялся туман:
То не ты, а велик пьян!
Только чем же мы залечим
Приключившийся изъян?
Дима: Все до свадьбы заживет.
Мне ж - наука наперед:
Никогда не буду больше
Поступать наоборот
возвратившийся
Санька: Моя кожа вся суха,
И сухие потроха.
Я не знаю, как рыбалка,
Но купалка здесь плоха!
ГЛАВА вторая
Возвращение
Акт первый
"пирушка у пушки"
За деревней чисто поле
В чистом поле чудеса.
Впечатление такое -
Дом по полю едет сам.
Вот рассеялося чудо
Для обманутых мозгов:
То по Волге катит судно
Вдоль невидных берегов.
Берег плоский, но с обрывом.
Сверху поле, - снизу пляж.
И по-своему красивый
Открывается пейзаж.
Издалёка как игрушка,
А вблизи - солидный вид:
Сей пейзаж венчает пушка,
Словно недругу грозит!
"Прикурить" здесь дали фрицу
Мощным залпом из мортир!
Нынче ж некому грозиться,
Потому, как всюду мир.
Разузнали "в элементе"
Отчего орудью честь:
У него на постаменте
Надпись памятная есть.
Салютнуть бы с этой пушки:
Как-никак, конец пути!
А еще б задать пирушку.
Почему? Да потому, что
Нагуляли аппетит.
Хоть вода в реке прохладна,
Дети в Волгу смотрят жадно:
Манят пляжик и вода.
Не в одной еде отрада,
Искупаться прежде надо,
А потом уже - еда.
Саня: Дядя Толь, ты как отец,
И как дядя - молодец!
Мы с тобой любую речку
Из конца пройдем в конец.
Но с моральной стороны
Твои действия вредны:
Ты полез купаться в Волгу,
Сняв последние штаны!
д. Толя: Я купаюсь налегке,
Благо, люди вдалеке.
А за то, что учишь старших,
Утоплю тебя в реке!
топит Саньку в реке,
брат бросается на помощь,
вдвоем одолевают дядьку
д. Толя: Что-то силушкой ослаб:
Старый стал, как баобаб.
Надо вылезти на берег,
Подзаправиться, хотя б.
С этой самою мечтой
Выхожу на брег крутой.
Там проверю рюкзачишко,-
Лишь бы не был он пустой.
Наверху толпа народа,-
Бродят, джинсами пестря,
В ожиданье теплохода
Под названием "Заря".
Дорогой билет, но все ж
Любит плавать молодежь.
Посуху в деревню эту
Не проедешь, не пройдешь.
То ли дело лисапед:
Попа едет,- ноги нет.
Если сыт, то можно ехать,
Если нет,- вари обед!
Есть китайская сосиска,
Черный хлеб и маргарин.
Отвари - и с ходу в миску,
Нету миски - так бери.
Для костра не сыщешь ветки.
Есть спиртовые таблетки.
Впрочем, спирт древесный - яд!
И хоть водку не заменит,
Но турист таблетки ценит,-
Замечательно горят!
Ты гори, гори, сосиска,
Разгорайся, спирт сухой!
Пред дорогою неблизкой
Ужин, в общем, неплохой.
Праведность у нас в крови!
Разделили пищу свято:
По сосисочке на брата,
Плюс две штуки на троих.
А вверху над головой
Нашу мирную пирушку
Охраняет, молча, пушка,
Кверху, ствол направив свой.
В тишине вечерней вдруг
Прозвучал знакомый звук!
Не пугайтесь, россияне:
То не пушка вновь стреляет,-
Санька снова сделал пук.
Сборов нам - одна минута.
В громыханиях "салюта"
С опустевшею сумой
Начинаем путь домой.
Будь ты распоследний бомж,
Ты дорогу в дом найдешь!
Ты отыщешь понемногу
Путь прямой, иль непрямой.
Проклят ты, иль, может, свят,
В рай готовишься, иль в ад,
А чистилище - дорога,-
Долгожданный путь домой!
Акт второй
"дорога смерти"
По полю, по краю затертому
Тропинка - что твой коленвал...
Взглянуть на секунду б в лицо тому,
Кто это дорогой назвал!
То кочка, то дерн, то гора, то ров,
И "прелесть" двужильных трудов.
Проверочка амортизаторов:
Пружин, велошин и задов.
Колес дребезжащей "восьмеркою",
Болтанкой расшатанных спиц
Встречаемся с ямкой и горкою,
Взлетая и падая ниц.
О скрипы и стоны железные,
И визги педалей у ног!
Я чую вас нервом растерзанным,
Как каждый родной позвонок.
Я их никогда не подсчитывал,
Не знал, что творится внутри.
Теперь заявляю открыто вам:
Во мне позвонков тридцать три!
Рюкзак - так себе, - рюкзачочек:
Еды не осталось следов,
Но давит на мой позвоночник,
Как будто в нем пара пудов!
Каретка бет клином по ступице,
А может быть, чем-то другим,
И все громыхает и лупится,
Сливаясь в скрежещущий гимн.
Язык мой, от тряски прокушенный,
Шепнул столь понятное всем:
"О, как, господа, очень нужно нам
Скорее попасть на шоссе!"
Но что за строенья поблизости,
Как будто в пустыне мираж?
Дома непонятные выросли,
Этаж громоздя на этаж.
Рванулись в слепом устремлении
Шесть ног и колес тоже шесть:
В таком городке, без сомнения,
Дорога хорошая есть!
Ах, если б немного осталось
Ума в отупевшем мозгу!
Я б вспомнил, что это - Эммаус,
Поселок на том берегу.
Ну что же, придется испить нам
Всю горькую чашу до дна!
Лишь трубы далекие видно
Заводика "Химволокна".
Но Бог в жесточайшем раздумье
Свершил справедливости акт:
Нас вывел в деревню "Поддубье",
И был там асфальтовый тракт!
Акт третий
"баллада о Дровосеке"
Продолжена глава, качается трава,
Выходит Дровосек, протяжно воя.
Свистит в руках топор, и рубятся слова,
И отлетают вместе с головою.
Акт четвертый
"и смерть отступила"
Шоссе в лесном бору - теперь уж не помру!
Закончился кошмар крутой работы.
Друзья в деревне той заправились водой,
Им весело и травят анекдоты.
А дядька чтой-то скис. Рюкзак ли тянет вниз,
Иль старость навалилась напоследок?
И бзик его не нов, - шипит на братанов,
Всем портит настроенье гнусный предок!
гнусный предок обращается к Саньке:
Что виляешь на ходу?
Али чирей на заду?
Чай, рулишь по магистрали,
А не с горки в детсаду.
Будете крутить кормой,
Мельтешить передо мной,
Все окажемся в канаве,
И не попадем домой.
Веселятся - тоже мне,
Две "бутявки" на коне.
А потом что запоете,
Коль устанете вдвойне?
Вот так, благодаря дурной моей ворчне,
Усталости и духа обнищанью
Два километра перли в тишине,
Четыре - в относительном молчанье.
Крутил ногами наш "кордебалет",
Один лишь раз мы в лес свернули, вроде,
Толь по малину, то ли в туалет,
Но то не эпизод, а эпизодик.
Саня: Куст малиновый вблизи!
Дядя Толя, тормози!
Раз имеешь дело с Санькой,
Значит, дело на мази!
Дима: Коль народ на огород,
То я тоже - где народ.
Я могу поесть малину,
А могу наоборот.
Задержались мы, зато
Обглодали пять кустов,
И оставили на память
Под кустами кое-что.
Сомнений нет: рехнулся наш поэт!
Чем дальше, тем забористей и круче:
Куплет про пук, куплет про туалет...
Про что еще захочет отчебучить?
Не сокрушайся, дорогой эстет,
Привыкший к чистоте и благозвучью.
Мы крепко вляпались. Во что? - сомненья нет.
И в чем сидим, про то и отчебучу!
Вновь нас на край села дорога привела.
Знакомое село,- да как же звать его?
Развилка трех путей в тринадцатой версте...
Так значит, вновь попали мы в Савватьево?
Все возвращалось на "круги своя".
Вчера мы в лес здесь въехали по краю,
Отсюда начиналась часть вторая.
Когда-нибудь вновь возмечтаю я
Сюда вернуться, путь наш повторяя.
ГЛАВА третья
Конец походу
Акт первый
"к портрету поэта"
В смысле анкет чист, как аскет:
Имя, фамилия, отчество,
Пол и профессия, ну а поэт -
Хобби - побочное творчество.
Здравствуй, поэт! Сколько уж лет
Носишься с мыслью нахальною:
Взяв за основу дохлый сюжет,
Что-то родить эпохальное!
Ишь, заколодило, - ну и роди!
Долго ли - с этакой тягою?
Раз уж остался один на один
С ручкой и чистой бумагою.
И не прикажешь поэзии: "Брысь!"
Думая: мол, на кой ляд ее?
Бьется в мозгах графоманская мысль,
Не отпускает, проклятая!
Мелется мысль меж мозгов - жерновов
В потных валах вдохновения,
И неожиданно для самого
Выплывет ПРОИЗВЕДЕНИЕ.
Вынырнет, юное, глянет на свет,
Мир и умы покорив на миг.
Веришь: занятия лучшего нет,-
Мысль обволакивать рифмами.
В память величие этих минут!
Знать, сочинял не напрасно стих!
Пушкин с Некрасовым мне подмигнут:
Радуйся, мол, сопричастности.
Быстро закончится праздничный пир,
Схлынут хвалебные почести,
И возвращаешься в суетный мир
В гордом своем одиночестве.
Лишь лихорадочный отблеск в глазах,
Легкое пальцев дрожание:
Все ли поведал, так ли сказал,
Ладно ль раскрыл содержание?
Нет, не постигнуто слов волшебство,
Скрыто - на что посягаем мы.
Спите, великие мира сего:
Снова вы недосягаемы!
Спит и народ, и не надо трясти.
Не пробудить чувства добрые!
Лира поэта сейчас не в чести, -
Лучше бы пива, да с воблою.
Тут бы и кончить поэму мою:
Все вы измучились, вроде как.
Но о походе я все ж допою,
Два помянув эпизодика.
Акт второй
первый эпизодик
"матом с автоматом
Трое усталых бродяг - непосед
Крутят педали на узком шоссе.
Все вы, наверно, видали,
Как они крутят педали.
Типа шоссе, а зигзагов - мильон,-
Дачники заняли этот район:
Местному лесу впридачу
К каждому дереву - дачу.
"Братья,- возвысил свой голос отец,-
Скоро дороге наступит конец.
Главное нынче на свете -
Чем же нас бабушки встретят?"
Смысл предложения, в общем, не нов:
Пусть испекут нам побольше блинов!
Итак, решено между нами:
Встретить должны нас блинами.
Братия дружно вскричали: "Ура!"
Скорость прибавив разов в полтора,
Славной наградою нынче
Будет румяненький блинчик!
Ты поднимайся в небесную высь
И передайся домой, наша мысль.
И да поможет нам, братья,
Блинная телепатия!
Словно на крыльях летит наш отряд.
Глядь, в чистом поле стоит автомат.
Даже немножечко жутко:
Вдруг телефонная будка.
Будка как будка - внутри телефон.
Сразу вопрос: а работает он?
В нашей стране как не жаль, но
Это весьма актуально!
Трубочка к уху, представьте,- гудит.
Радостно сердце забилось в груди!
Будут блины, если где-то
Также найдется монета.
Только достал я заветную двушку,
Димка как вихрь влетает в избушку.
Лихо взмахнув своей лапой,
Вышиб он денежку на пол.
Вышло случайно, - он не схулиганил.
Долго мы шарили с ним под ногами.
Ну а нашли - тоже дело,-
В щели монетку заело.
Дима сказал: "Можешь не сомневаться,-
С техникой мне не слабо разобраться."
И кулаком своим страшным
Он автомат ошарашил.
Вот так эффект, - провалилась монета!
Только не в радость событие это:
Скрылась копеечка в щели,-
Номер набрать не успели...
Лучше всего можно выразить матом,
Как пообщались мы с тем автоматом.
Сели в глубокую лужу!
Кончились двушки к тому же.
Нас не смущают подобные беды!
Быстро вскочили на велосипеды.
Сзади мы видим картину:
Валится Санька на спину.
Сразу весь мир облетает известие:
Санька упал, потеряв равновесие!
Видно не очень-то гладко
Осуществилась посадка.
В общем, слоеный возник бутерброд,
Что вечно падает маслом вперед:
Снизу дорога, сверху "Уралец",
А посреди Александр - страдалец.
Чаще в походах кушайте, дети!
Или окажетесь также в кювете.
Санечка мало кушал в походе.
Вот и упал,- вот и весь эпизодик.
Правда, сказал, что упасть помогло
Вдруг появленье над ним НЛО!
Акт третий
"о перестройке"
Я, наверно, умру. Не сегодня, так лет через двадцать.
Не доев пирога, не допев поэтический гимн.
Бог отмерит мой жребий и скажет: "Пора закругляться.
Ты не лучше других, а теперь дай пожить и другим!"
Я умру с голодухи, а впрочем, скорей, от инфаркта,
Или мозги размажу по бамперу грузовика.
И не надо роптать над судьбы совершившимся фактом,
Но любить надо жизнь, коль мы в ней существуем пока.
Мудрецы говорят: "Мыслю я - значит, я существую!"
И от мыслей моих сразу легче становится мне:
Не страдайте, друзья, что, мол, прожили жизнь вхолостую
В нашей вдрызг разнесчастной, и Богом забытой, стране.
Мне под солнцем ее так, порою, бывает приятно
Даже в день, что потерян в попытке достать молока.
Солнце здесь не причем, - и на нем есть и бури, и пятна,
И пока мы ворчим, нам оно согревает бока!
Так давайте же впредь, безысходной тоской не унизясь,
Восхищаться упадком, как в прошлом - величьем побед.
Все масштабно у нас, даже этот сегодняшний кризис.
Ведь ему, говорят, - уже семьдесят с хвостиком лет!
А какие, в дальнейшем, нам кризис сулит перспективы:
Жить захочешь - крутиться начнешь веселей!
Пусть в лохмотьях мы все, но зато несравненно красивым
Станет вид у картофельных наших семейных полей.
И пока мы с картошкой, Союза развал нам не страшен!
Наш семейный союз - сочетанье пера и сохи.
Маяковский мечтал о таких бородатых папашах:
Тех, что землю попашут, а позже попишут стихи.
Маяковскому что? - он давно уж умыл свои руки,
И ушли на тот свет нагрешившие наши вожди.
Доживаем и мы, будут жить дальше дети и внуки,
Если дети еще захотят этих внуков родить
И не будет нужды мучить внуков наследьем культурным:
Наша жизнь им другие зажжет маяки.
Ну, к чему им Есенин, иль, скажем, Шопена ноктюрны?
Есть неподнятый "пласт" - "забугорные" боевики
Эволюция ждет, революция рушит пределы.
Бесконечность истории в пыль заметает следы.
Где ж Владимир Ильич, не сказавший народу: "Что делать?"
Где же Маркс с "Капиталом", - в величье своей бороды?
Мы не будем ворчать, как собаки ворчат на помойке.
Мы сбежим от "застоя", как крыса бежит с корабля.
С безысходной отвагой в пучину нырнем перестройки,
Чтоб родить капитал, не имея с него ни рубля.
Нас позвали вперед под знаменами капитализма!
А народу едино, - назад их зовут, иль вперед.
Хоть история лечит вождей, прописав им достойную "клизму",
От "леченья" привычно страдает все тот же народ.
Перестройка грядет! И, наверно, пора пробуждаться,
Как медведю в берлоге к концу надоевшей зимы.
Я, конечно, умру. Только хочется - лет через двадцать,
Убедившись, что дети устроены в жизни получше, чем мы.
Едут детки по нашей кудрявой зеленой планетке,
Мчат навстречу судьбе, или просто домой на блины.
И морщинят чело их усталые, глупые предки:
Не устроим судьбу, но блины им устроить должны!
Акт четвертый заключительный
"конец без эпилога"
Писать мне надоело,
Но совесть угрызет,
Коль не пришпилю к делу
Последний эпизод.
Из песни слов не вынешь,
Не тщись напрасно, бард!
И допоешь про финиш,
Коль помянул про старт.
Проехали немного,
И вот уже, друзья,
Знакомая дорога,
Знакомые края.
Вот слева, для примера,
Деревья вдоль карьера.
К услугам вам всегда:
Лесок, песок, вода!
Пересекла, как змейка,
Шоссе узкоколейка.
К шоссе наискосок
По ней везут песок.
И не могите, детки,
Здесь прыгать в вагонетки!
Прочтет любой подросток
Из памятной доски,
Что можно очень просто
Остаться без башки.
Не лезет в этот стих никак
Деревня Константиновка:
Вписаться неудобно
Названью в ямб трехстопный.
Его бы надо нам бы
В четырехстопный ямб бы!
Деревню аккуратно
Проехали - и вот
Нас встретил силикатный
Калининский завод.
Ты не построил дом,- не хнычь!
Займи деньжат - купи кирпич!
Его цена отныне
Равняется полтине.
А тыщу штук захочешь вдруг,-
Плати пятьсот за тыщу штук!
Но хватит этакой "горы"
Лишь для собачей конуры.
Лучей косые свечи
Из тучки смотрят вниз.
Какой красивый вечер
Над городом повис!
А время мчит лавиной:
Уж восемь с половиной!
Звучит как фильм Феллини...
Итак, привет, Калинин!
Теперь нам надо перейти
Через трамвайные пути,
А дальше тупо влево
Чесать по Туполева.
На перекрестке не зевай:
Кругом машины и трамвай!
Вот я, отважный командир,
Проехал рельсы ловко.
Вдруг слышу вопли позади
И чую катастрофку.
Взглянул назад и вижу я:
На мостовой лежат друзья!
Вдвоем лежат дружочки,
А не поодиночке.
В какой-то миг испуг возник
И ужас беспредельный,
Что все конечности у них
Валяются отдельно.
Лежит Санек, на нем Димон,
И пасти разевая,
Уже спешат к ним с двух сторон
Коварные трамваи!
Но я лечу к мальчишкам
Быстрей, чем на пожар,
Хватаю за подмышки,
Тащу на тротуар.
И за парнями следом
Ползут велосипеды.
А может, не жалея сил,
Велосипеды я тащил?
А парни телесами
Распорядились сами,
И было все наоборот,-
Да кто там это разберет?
Событье, несомненно,
Произошло мгновенно.
Итоги подводить пора:
Напуганы немного.
У Димы на штанах дыра,
Но живы, слава Богу!
Затем "полетов" был разбор,
Такой, примерно, разговор:
"разбор полетов"
д. Толя: Чтой-то нынче мужики
На падения легки!
Вы зачем на перекрестке
Вдруг отбросили коньки?
Саша: Вижу рельсы, - ну, давай!
Заскочил на самый край.
Только я забыл, что велик,
К сожаленью, не трамвай!
Дима: Еду. Скорость на нуле.
Руки, вроде, на руле.
Лишь подумал: зря я еду,
Глядь, - уже и на земле!
Как упал на шар земной,
Вижу, - Санька подо мной.
Все же есть и справедливость:
Знать, не я один дурной.
Только как же это так?
Санька цельный, как пятак.
У меня ж на брюках дырка,
Под коленкою - синяк!..
Вопросы, обращенные к отцам...
Я промолчал, я человек военный.
Вопросов нынче много во вселенной,
Что и не снились нашим мудрецам.
И я пошел за "пепси" в магазин,
Ведь нынче отовариться непросто.
А жизнь, что любит задавать вопросы,
Пущай сама конец сообразит!
КОНЕЦ
...
И все – таки ЭПИЛОГ
Объявил я конец - оказался глупец!
Заявил мне читатель сердитый:
Мол, откуда ни глянь,-
"Ля комедия" дрянь,
Если нету хорошей "финиты".
Взбунтовалась моя дорогая семья
И замкнулась на "блинном вопросе":
Непременно должны
Быть в финале блины,
Даже если их не было вовсе.
В нашем доме, друзья, сомневаться нельзя:
Наши бабушки нас не забыли!
Жаркой встреча была
У большого стола,
И блины, разумеется, были.
Как ласкают наш взгляд
И блаженство сулят
Их румяные, круглые диски!
Значит, в данный момент
Наступил "хэппи энд",
Кто не понял, - пусть учит английский!
ХЭППИ ЭНД