дорогой, я вышла сегодня вечером на балкон – переброситься парой фраз с луной. она была так огромна, как пропасть в сердце моем, и так высоко стояла, и, кажется, полнолуние было – жутко голова болела... я знаю, если бы ты поцеловал меня в лоб, все бы тут же прошло. но это больше не твоя забота – и, может быть, слава Богу.
дорогой, представляешь, мы сломали любовь. представляешь, мы? и никто другой, Боже, никто другой. разбили, плюнули в морду, бросили помирать в канаве сточной. что для тебя, дорогой, мои строчки? не иначе – как бред собачий. а наши общие дети? кажется... тоже летели в пропасть со скоростью света.
дорогой, милый, хороший... будь спокоен. ты навеки оставлен мною в покое. но в следующей жизни мы посмотрим в глаза друг другу и уже – не сквозь зубы – скажем: «прости меня». и любовь, умирая на наших с тобой руках, шепнет немое «не сберегли». мы с тобой все поймем, мы по губам прочтем эти горькие слезы.
уходи, дорогой, у тебя поважнее дела остались. что тебе мои строчки? а любовь неприкаянная моя? что тебе боль, которая поглотила весь мой мир – без тебя? сказки, Господи, да и только, сущие пустяки.
дорогой, сегодня луна стояла, – грустная и печальная. и я вышла поздно вечером на балкон. кто-то выл на нее истошным голосом. луна от стресса пускала кольца сигаретного дыма. крик был громаден, как старый слон.
дорогой, милый, хороший, не мой, что тебе этот безумный вой? чья-то любовь прощается с жизнью, рыдая Богу в плечо. но я голос узнала: это наша с тобой любовь.
навсегда умирает она. навсегда.
(с) doberman.