Как прежде, душе не дает отогреться
Неоновый свет в суете городов.
В их каменном чреве колотится сердце
Ушедших на поиски счастья сынов.
И снится им край средь просторов даурских,
Багуловых рощ, харюзовых ручьев.
Где дети, играя, в валежниках хрустких
Добыли кислинку - нектар муравьев.
А там ароматы дешевого чая,
Что круто заварен под трески костра,
И ветви дерев колыбелью качают
Эолом придуманные ветра.
А там, среди сопок, где небо в кудряшках
Таинственно-чудно белеет руном,
За ветхим зимовьем закопана фляжка -
Священный Грааль с самодельным вином...
Охотник с котомкою ноши тяжелой
Идет на гуранний обманчивый зов,
Где Бог, обернувшийся шишкой еловой,
Творит частокол забайкальских лесов...
За морем таежным тоскою Дедала
Утонет в зарнице небес колесо,
И вскормит, как грудью, ургуй запоздалый
Текущий из раны березовый сок.
На хвою падут предрассветные росы,
И смолка блеснет в скорлупе янтаря.
В лесной ренессанс на безлюдье покосов
Прольется весенняя песнь глухаря...
Но грусть сновидений, не дав им покоя,
Года обратит на мгновение вспять...
Они и не знают, что небо родное
Готово их скорби унять...
Встречая усталых скитальцев у входа
Кедровых чертогов с чужбины путей,
Живительной силой царица-природа
Питает сердца своих блудных детей...