ПАМЯТИ ПОЭТА ЗЕМЛИ ТАМАНСКОЙ
Спасибо, Жизнь!
Я на пороге
Уже иного бытия.
Я жил… Я был…
Простите, Боги!
Я счастлив. Благодарен я…
Ушел из жизни известный кубанский поэт, член Союза писателей России, автор более 20 сборников стихов и прозы Виктор Михайлович Жорник. Виктор Михайлович родился на Кубани, в ст. Старотитаровской в 1934 году, в казачьей семье. Детство прошло в местах, где в годы Отечественной войны шли ожесточенные бои. После окончания семилетки учился в мореходной школе, работал судовым механиком на Черном и Азовском морях, служил в армии. В 1962 году окончил Кубанский сельскохозяйственный институт, работал инженером, преподавателем в техникуме и автошколе, журналистом. Творческий путь поэта оказался тернистым. Первая книга стихотворений «Свет добра» вышла в 1983 году, хотя писать стихи он начал рано. Долгие годы жил в Крыму. Но родная таманская земля притягивала поэта, и он вернулся на малую родину, которую прославлял всю жизнь. Не случайно Виктора Жорника называют «певцом земли Таманской», ведь, как писал сам поэт: «Моя родина – милая моему сердцу Таманская земля». «Таманский талисман», «Земля моей любви», «Русь Черноморская», «Страна Амазония» - эти и другие книги неизменно посвящены Тамани, её истории, природе, культуре и людям. Однако поэзию нашего земляка знают не только кубанцы, его стихотворения вошли во всеобщую энциклопедическую антологию «Душа России». Виктор Михайлович был частым гостем учреждений культуры Темрюкского района, в которых проходили его творческие вечера и встречи с читателями. Он стоял у истоков литературного объединения «Лукоморье», которое уже много лет приобщает творческих людей района к самовыражению посредством художественного слова. Все библиотеки района располагают большой подборкой книг поэта, а фонд Межпоселенческой библиотеки располагает экземплярами, которые подарены самим автором «с пожеланием удач и счастливых находок в море книг…». 6 февраля Виктору Михайловичу исполнилось бы 84 года. Прощание с поэтом состоится завтра в 12 часов. Он будет похоронен на кладбище станицы Старотитаровской.
(Газета «Тамань», 31 января 2018 года)
Вот из этой публикации в интернете на «Одноклассниках» я и узнал о смерти нашего поэта.
Виктор Жорник… Я слышал о нём задолго до нашей личной встречи - ещё там, в прошлом тысячелетии, и не на Кубани, а на Тюменском Севере, где жил и работал, и где, входя в писательский мир, в середине 90-х познакомился с известным мансийским поэтом Андреем Тархановым. Узнав, что я с Кубани из-под Темрюка, он воскликнул:
- Так там у меня живёт большой друг Виктор Жорник! В Старотитаровской. Знаешь такого поэта?
К моему стыду такого поэта я не знал, хотя позже припомнил, что бывая юношей в домике Лермонтова на Тамани, слышал это поэтическое имя.
Андрей Семёнович (ныне покойный, умер 14 августа 2017 года) много рассказывал мне о своём кубанском друге Викторе Жорнике, у которого, выезжая на юг, он часто и продолжительно гостил. Говорил о гостеприимстве собрата по перу, с кем был почти ровесник, о хлебосольстве, о поэтическом таланте его, и показывал книги собрата, стоящие на почётном месте в домашнем кабинете Тарханова…
А когда я возвратился в Краснодарский край после 20 северных лет, Тарханов, словно предчувствуя свой скорый уход и то, что с кубанским другом ему уже не встретиться, отбил мне телеграмму с просьбой проведать Виктора Жорника. Вот моя заметка от 19 июня 2016 года об этом:
«В ГОСТЯХ У ПОЭТА.
С 17 на 18 июня гостил в станице Старотитаровская Темрюкского района Кубани у Виктора Жорника. Гостил - не то определение. Просто сорвался в путь на перекладных по тревожной телеграмме югорского поэта Андрея Тарханова с просьбой проведать его больного друга, «певца земли Таманской», как называют в станице и в крае Жорника. Соответственно, согласовал поездку и с нашей краснодарской писательской организацией, взял телефон и домашний адрес поэта.
Виктору Михайловичу пошёл 83 год. Живёт один в двухкомнатной квартире. Передвигается тяжело, с тросточкой, сетует, что после 80 лет уже ничего не пишет. В одиночестве рад любому гостю. От собеса два раза в неделю на пару часов его навещает девушка – делает приборку в доме, готовит пищу. А вот участковый врач гость в доме пенсионера не частый – раз в месяц приходит… Тем и живёт известный кубанский писатель среди одиночества, книг и воспоминаний...»
Теперь, через полтора года, тот приезд мой вспоминается так, словно это было вчера.
С автостанции в станице Старотитаровской к дому Жорника меня добросил таксист, даже не спросив адреса, поскольку своего поэта-земляка там знали все. Дверь на втором этаже двухэтажного восьми квартирного дома открыл сам Виктор Михайлович – высокий, на голову выше меня, и сухощавый. Перед приездом мы с ним связались по телефону, и потому он широко заулыбался гостю, будто давнему знакомому:
- Серёжа, это ты?
- Это я, Виктор Михайлович!
Мы прошли в его жилище, и я всё удивлялся его росту, начиная понимать до буковки слова Тарханова, когда он говорил о Жорнике «мой большой друг», ведь сам Андрей Семёнович был на голову ниже меня…
Вот о нём, уже о певце земли Югорской, мы и заговорили с Жорником, на книжных полках которого на видном месте так же стояли знакомые мне книги мансийского поэта. Посмотрели и совместные фотографии их - из разных лет, когда Тарханов приезжал в гости и оба поэта - севера и юга - были намного моложе… Увы, возраст и недуги сделали нереальной новую встречу старых друзей.
На этих книжных полках я с удивлением обнаружил и книги другого тюменского поэта и тоже моего старшего друга Николая Денисова, который также бывал в гостях у Жорника и дружил с ним. Николай Васильевич позже благодарил меня в нашей переписке, что я посетил его кубанского товарища. Но уже осенью того 2016 года, 30 октября, Денисов ушёл из жизни…
Обедали и ужинали мы с Виктором Михайловичем на маленькой кухне его квартиры, по которой ему с каждым годом было всё сложней передвигаться с тросточкой, или без неё, опираясь на стены руками и плечами. И я слушал его рассказы о сиротливом житье-бытье нынешнего времени и о славном времени минувшем. И всё рассматривал фотоальбомы, и пролистывал книги…
Там же, в комнате-кабинете Виктора Жорника, я и переночевал, чтоб солнечным утром уехать рейсовым автобусом домой с подаренными и подписанными автором книгами, и с тревожными раздумьями о нашей неминуемой бессильной старости.
Хозяин дома, медленно спустившись с тросточкой и при моей поддержке по лестничным пролётам, проводил меня во двор, где мы ещё раз сфотографировались на память, и
остался посидеть на лавочке - подышать свежим воздухом…
Вот такие у меня воспоминания о замечательном нашем певце земли Таманской.
Царствия Небесного, Виктор Михайлович, того, где встретитесь Вы теперь и с дорогими Вам и мне нашими друзьями – поэтами земель российских, северных...
03.02.2018
СТИХИ ВИКТОРА ЖОРНИКА
КАЗАЦКАЯ ХАТА
Музейная редкость – казацкая хата,
Она называлась когда-то курень.
Вхожу на порог... Всё, что вижу я, свято:
Здесь предков моих незабвенная тень.
Вальковые стены прочны, невысоки.
И я головой достаю потолка.
Казацкая хата – душевные токи.
Казацкая доля, о, как ты горька!
Ушли поколенья, народы, эпохи,
Но в хате остались их дух и душа.
Казацкая хата – минувшего кроха.
На всё, что вокруг, я гляжу, чуть дыша.
И вижу: гусар в эполетах, с усами,
Заходит и, шпорой стальною звеня,
Наполнил казацкую хату стихами
И деву в окошке узрел, у плетня.
Он хату увидел на утренней рани
И волны, что мчались, шумя и рябя.
Об этом рассказано чудно в «Тамани»,
Не мог описать он ту жизнь, не любя...
НАД ЗАЛИВОМ
Над заливом пролетают гуси,
Виден дальний парус рыбаря.
Вспомню о тебе и улыбнусь я,
И, конечно ж, улыбнусь не зря.
Видел много женщин я на свете:
Флегматичных, бойких, озорных.
Только ты в своём хмельном вертепе
Резко отличаешься от них.
Ни красою – это проходяще,
Ни улыбкой – это добрый знак,
Грацией и юностью звенящей
Покорён бродяга и чудак.
Покорён наивной простотою.
«Не проста я», – шепчешь ты в тиши.
Я лечу опять над пустотою
В поисках и ласки, и души.
Снова вижу над заливом тучи,
Стая уток с криками летит.
Пусть судьба твоя взлетает круче.
Бог всегда грехи твои простит.
ТАКОЙ МНЕ ВИДИТСЯ РОССИЯ
Сквозь позолоту времени и пыль
Черты былого проступают зримо.
Смешалось все: легенды, сказки, быль.
Но Русь всегда была неповторимой.
Мне часто – часто видится она,
То жницею с серпом, то партизанкой,
Идущей с поля матерью с вязанкой,
Чья жизнь была мученьями полна.
Я вижу Русь талантливой и щедрой,
В труде, и в вихре танца, и в бою.
Пою твои поля, леса и недра,
Но многое в тебе не узнаю.
***
Уже душа молчать не в силах,
Она молчала много лет.
Когда росли в стране могилы
И правил нами беспросвет.
Я открываю тихо губы,
Но мертвые летят слова.
Что сделал ты со мною, грубый,
Жестокий век, моя Москва…
Ползут вокруг глухонемые,
А бес беснуется, гремит.
Не узнаю тебя, Россия!
А ведь была ты, как гранит!
СОН О ПАРИЖЕ
Мне снился сон, что я живу в Париже,
Повсюду этикет и…турникет.
И было больно думать: не увижу
Теперь Тамань, над плавнями рассвет.
Со мною рядом графы, баронессы,
Все чин по чину, вежливо: мерси!
А я в душе - бродяга и повеса –
На мне лишь плащ и рваные трусы.
Взбирался я на Эйфелеву башню,
На площади Согласия бродил.
Но на рубли, на их жаргоне «башли»
Я ни поесть, ни выпить не купил.
Я так хотел насытиться культурой,
Лувр оглядел и рвался в Нотр-Дам.
Проснулся и сказал: «Я даже сдуру
Не буду жить и пресмыкаться там».
СОВРЕМЕННЫЙ ДОН КИХОТ
Дон Кихот двадцать первого века,
Я начитан, наивен, безлик.
Не ищите во мне человека,
Я – ограбленный миром старик.
Буцефал мой подох без кормежки,
Санчо Панчо в охрану слинял.
Разлюбил я красивые ножки,
Безразличным к красавицам стал.
Воевал мой собрат с ветряками,
Стадо жирных коров разгонял,
Нынче нет ничего. Нами правит
Золотого тельца капитал.
Растерял я в сраженьях доспехи:
Щит, копье и воинственный шлем.
Мне осталась одна лишь утеха:
Пью по-черному, корочку ем.
Да еще проклинаю Никиту
И бездарных правителей ряд.
Мне до слез за Россию обидно.
Дон Кихот я… А годы летят…