Снесут яичко ко Христову дню
во тьму на склад нетронутым, и даже
в химчистке зря погладят простыню,
заленится двуцветный карандашик
краснить Гюго на слове «санкюлот»,
и девушка изящно, как Козетта,
в автобусе с сиденья не вспорхнёт,
останется непроданной газета,
ещё покажут сквозь экранный лёд
вчерашний снег, затмение Сатурна,
но мэрия открытку не пришлёт,
и шприцем станет больше в процедурной,
а человек (покойник?) – существо,
что перешло за вещную границу,
тому, как много было для него
припасено, смутившись, удивится.