Достав потёртое из кожи портмоне,
Купюру бросит он в кровать. Довольный,
Оставит ей вкушать, в квартирной мгле,
Табачный запах и одеколонный.
И станут грустными все дни и вечера,
И будут сыпаться, как бисер, слёзы.
И дымом надышавшись, впредь, она,
Одеколонным не поверит грёзам.
И больше цокот каблучков не прозвучит,
Ни на ступеньках, ни под сводом арки.
Осенний дождь ей душу промочил.
И на душе ни холодно, ни жарко...