Дым струится над котельной,
Сажа сыплет в капюшон;
Заключился круг недельный,
День рабочий завершён.
Баста,вышел на задворки:
Лес - чай волки не съедят;
И побрёл на горку,с горки,
Вдаль,куда глаза глядят.
Прежде холод мне казался
Так,не крепок и не лют,
А мороз-то злее взялся
Свой налаживать уют.
Местность катится волнами,
Вид - прям "с Божеской руки"!
Да,Шуваловы(меж нами)
Были всё ж не дураки.
Лыжный след ушёл направо,
Ноги тянут прямиком,
Чередуется дубрава
С молодым березняком.
То любуюсь небосводом,
То верчусь,разинув рот,
А навстречу тихим ходом
Глушь сугробная плывёт.
Каково же заиграла
Тут фантазия во мне:
Я средь царствия коралла
В окиянской глубине.
Всюду сон без пробужденья,
Вечный отдых и покой,
Ни следа колыхновенья,
В точь содеял маг какой.
Ничего как есть не слышу.
Хлоп!Вдруг чары отойдут:
Скользкий склон,пускаюсь выше,
Сапоги на холм ведут.
Хоть бы звук какой серьёзный,
Лишь на слух ложатся мне
Скрип сапог,да треск морозный
В неизменной тишине.
О бок снежные диваны,
Я тружусь,пригорок крут,
Токмо ели-великаны
Перед очи восстают.
Проблеск,в кронах заалело,
В снег ударили лучи,
Красота!Ну что за дело,
Восторгайся и молчи?!!
Так и рвётся:"Бог мой,где я?!"
Душу выплескать готов.
И уж мнятся берендеи
Из заснеженных кустов.
Виснут бороды седые,
Мнутся посохи в руках,
Старый люд и молодые
В худобедных лапотках.
Мне руками будто машут,
Всё приманивают в лес.
Я готов хоть в дебри ваши,
Коль средь эдаких чудес!
Осветилася поляна,
Злато влилось в серебро,
Слог утрачен,сердце пьяно,
Ажно колет под ребро.
Вот бы в небо,точно стерху,
Ты ль,зима,не хороша!
То не пар восходит кверху,
То возносится душа!
Кто сказал,что жисть воровка?
Нет,иная штука - жисть,
Мне б в художестве сноровку,
Да теперь бы в руку кисть,
Да грамм тридцать для подмоги -
Вот сваял бы я триптих!...
Погодите,где же ноги,
Ощущенье где же в них?
Так,плетутся мимо чувства,
Отпадут того гляди.
Вот вам плата за искусство:
Обморозился поди.
Что ж я,дурень,вот те нате,
С бестолковкою пустой,
Так замёрзну ведь некстати,
Удивляясь красотой.