Топятся бани. И куры несутся.
Дух травяной. Вроде всё на мази.
Чашка, чаёк, красивящее блюдце.
Жизнь распрекрасна. Особо вблизи.
А издалече - вон, клуб не при деле,
Эдик-завклубом бухает три дня,
Прёт не туда чей-то чокнутый велик,
Бродит корова, погоду кляня.
Дождь поливает. И молнии блещут.
Конюх Василий смолит "Беломор".
Где-то паром на сегодня обещан,
Вылез за кочкой наглец-мухомор.
Нету парома. И девушек нету.
Газик начальственный в хляби застрял.
Скучно собакам, тоскливо поэту,
Скис у поэта поэцкий накал.
Тучи, однако, убёгли за рощи,
Травы в серебряных росах звенят.
Сделав поэцкую морду попроще,
Вышел поэт на любовный парад.
Вот и паром прогудел басовито,
Девушки вышли, затмив белый свет.
Клуб открывается, солнцем облитый,
-Всё устаканилось! - молвил поэт.
Газик начальственный выполз из лужи,
Конюх Василий доярку обнял.
Мир пасторальный, конечно, ты нужен!
Мир этот чудный хоть мал, да удал!