ХХХ
Хах, снова говор, вновь глава!
И что-то ново, разорвалось.
Тихо. Тише, тишина. Будто поминки,
но, если подумать... По мне.
Бредовые записки, человек ушедший
в иной мир. Реальностью еще
Ты отчасти и не доволен,
Но мнишь себя лжецом,
идиотом, и чуть-чуть легче
становится от того.
Логичный покров, с виду спокойный,
безмятежный на вид
Любая форма слова.
Тело, как парник,
Душа как паутина с пылью,
Смахнуть рукой, и нет ее.
Запрячь поглубже весь атомный
Свой мир, в темноте и запустении,
Затворничестве как, ты действительно
не человек, пришлый-ушлый пришелец,
Ты пришел, поглазел на картину,
Отбил чертов такт, и растворился,
Как тот философ, что некогда
в тебе за темну грань
времени перешел.
Друг, почему же ты молчишь?
Почему же, зачем, ответь ты мне!
Он не ответит, знаешь, с какой
Стороны ты не смотри.
Забавен, как демон, хах,
Он совмещает в себе и Хаос,
И мир, тишину, спокойстви... е,
Такт. Однако, не добрели еще
до конечной точки станции,
Там где молчание, беспоконечный
покой, остановка, конечная
всея и всего. Что ж, видимо,
Глупо притворятся, иль глупым,
Иль злым. Добродушным наверно,
Также добродушно открытым.
Тошнит от еды. Она не суть,
Это -- не она. Есть что-то
другое, величественное более.
Должно быть, это внутри пустота
Лечебная... В ней много, и в то же,
Нет ничего. Выпусти дъяка-беса
На землю, по листу поползет.
Давно не видел его, если подумать,
Уже не интересует и она.
Все добро, добрым-добро. Хах.
Видимо, первой части
смутного кошмара
приходит конец.
Никакого великолепия!
Хах, радует хоть это.
Смысл есть, он точно где-то,
Но сейчас, клонит в сон.
Далекий мир... Очнутся тут,
А позже там.
Шум мира, что вокруг: откинуть,
И там гулять...
Большая, иллюзорная,
Но великолепная часть
этого мира.
Сон... Один друг не тот,
Другой так же. И много таких
И где ж настоящий?!
Ах, вспомнил, он один, он есть.
Скоро отпоют меня. Нет, не люди,
Там, на том кладбище люди,
Они ведь зовут, их руки тянут.
Глаза, будто шток, что-то
стягивает вниз. Как механизм,
неизвестный свинец, и...
Тут замер, и задумал.. ся.
Открою позже ли глаза?
Они столь многое видали,
И, чу, в душе старик проснется,
За ним следом Черный Демон
голосит. Хах. Что ж не единственный
зато в своей собственной компании.
Хочется порою, временем, всех лишних
отсечь, остатся одному,
Очень глубоко копать в себе.
Но ища ответ, глупыш конечно
вспомнит: Ты видел свой лик,
Он давно внутри тебя в анабиозе
Спит. И ты до поры, его не буди.
Придет время заговорит,
Потребность великая будет...
И строка томно тянется
за другой строкой, все лишнее
Становится чуждым...
Он замер внутри:
ему нужен покой.
Хочется так же еще из глубин
Буанаротти позвать, чем художник
не поймет художника...
Пусть я пока и художник [в]
стихах.
Никчемен, неясен, темен, труден
и глуп, но одно очевидно,
для одной мечты я должен
остаться; временами пусть вторю себе:
я ведь умер уже, пожилой,
уже труп.
Нет, воскликнет кто-то в душе,
И я пойму, что призыв тот
правильный. Как раньше уже,
Не скользит по щеке. Я знаю,
я крепок, силен, с нею запросто
справлюсь я. Стоит точно забыть,
Помыслы грязные, мутные, ветхие,
Мусор подальше от себя оттолкнуть...
Взять лишь то, что считается
стоящим, редким.
Зелень глаз мне чужих,
порою, напомнит тоску,
Эх, а ведь столько энергии
в них... А ведь зелень живет,
души напоминает бурно-растущий
Лес. Одно за другим, шарм или
За грубой манерой... Каков лес,
Так талант невелик... Развивайся,
Пусть твой сад станет
выше, гуще. Не имеет смысла
на месте стоять, я выбрал
тот путь; к былому мусору
нет смысла возвращатся.
Идем вперед, пусть душа изрекает.
Я доверю ей мощь, и саму,
и всего, и себя. Оно глупое,
Но, ум ее подравняет.
Идеальный коктейль, и как мыслю,
Мне давно его выпить пора.
Забудь про грязных людей,
не якшайся с ними,
Иди только вперед, назад
не смотри. Там нет ничего,
Давно все утихло..!
У нас есть жизнь, смысл,
И многие цели впереди.
Живем! Выбор такой.
В смерть мы уйти,
всегда успеем.
Сайонара мой друг,
Спасибо, до свиданья,
Навести меня еще,
Если снова, вновь, упадешь на дно
Этой проклятой ямы.
Покидай этот мир,
Возращайся туда.
Те, кто умер некогда,
Помогут. Они с тобою,
Помни мой друг,
всегда.
Терзает чувство, не выложено вино?
Хахах, забудь, нам друзьям своим
предоставь все это.
Почистим тихо, заберем,
Проснешь позже,
забудешь это.
ХХХ
Закономерность
-- Слушай, а ты никогда не думал,
почему собственные души разрушают людей?
-- Думал. -- безынтересно ответил он
-- И почему же?
-- Душа потребляет больше, чем потребности ума.
Она внутри, глубоко... И пока выходит наружу,
столько органов своим касанием способно зацепить...
-- А, вот оно что.
-- Да, верно метишь. Она истощает куда больше, потому что
она потаенная. Ум -- это поверхностный инструмент. Но тоже
могучий; Поверь мне.
И позже, я действительно поверил ему. И больше
к ней, никогда не прикасался...
ХХХ
Если честно, это иногда забавно прибывать
в тишине, и наблюдать только мир вещей.
Вещей, тебя окружающих.
Я... я начинаю думать, что та пучина
одиночества в которую я снова возвращаюсь,
великолепна. Конечно, было бы желательно
еще не думать о Лисе...
Да-а... Впрочем, меня вновь берет
к себе Мир Вещей.
Скучно без Него. Когда же он придет?
Нужно придать смысл вещам...
Каждой минуте, и каждому часу, но...
Как то не выходит.
Следует скорей им обзавестись; --
тогда думаю последует Смысл в часах.
Скучно. Не говорит даже Он со мной.
Что же нужно?.. Не пойму.
ХХХ
Неизвестный отрывок
Самая большая полезность тех тетрадей, что я имею, заключается в том, что они пусты. Забавно, да, довольно забавно действует интернет-зависимость и те чувства и эмоции, что я черпаю из чужих книг.
Я представляю сейчас, мысленно, будто я сейчас в сети, и нахожусь на твоей странице. Я хочу дотянутся, нажать на личные сообщения, но, не могу. Рука одергивает, говорит, остановись, увы, но это не надо... Я хотел бы услышать твой голос, чтобы получить достоверное признание, что ты в действительности есть. Я знаю, я, как и любой порядочный парень, мужчина, обязан был бы пленить тебя, мою девушку, женщину.
Порой мне хочется перейти эту пелену, пройти сквозь нее, дотронутся, а затем обнять твои плечи.
Порой, мне также кажется, что ты плачешь, сильно скучаешь...
Несмотря на то, что ты мне пишешь или говоришь, ты готова крикнуть: "Да не слушай ты меня! Просто, обними..." И вот я уже в шаге. Я дотронулся ладонями твоих плеч. Собираюсь уже плотнее тебя к себе прижать, обнять... Но тут я рассыпаюсь. Я превращаюсь в старый скелет, сухой и древний набор костей, поверх которых лежит тонкая ткань. Тот нетолстый плащ из легкой материи, что так просто и ненавязчиво, обнимал, прилегал к моему телу, защищал спину... И несмотря, что это все-таки было вещью, мне казалось в нем была жизнь. Черная ткань, но в ней поселился живой человек. Он просил разрешения лишь заботится обо мне, и ничего больше, ничего иного не просил взамен.
Да, я знаю, я должен выполнить для тебя то условие. Да, я знаю, для тебя я должен быть мужественней, терпеливей, сильней. Я должен быть крепок, возможно крепок как дуб, к которому ты могла бы прислониться, и забыть насовсем о том, что порой тебя тревожит, на самой темной твоей души глубине.
Иногда мне кажется, я запросто полюблю другую. Ты останешься позади, и твоя протянутая рука повиснет в воздухе, пустоте. Моя душа видит множество прекрасных, и самых душевных, тревожных картин; Но, как это ни печально, я не обладаю даром передавать картину на листок бумаги. Хотя очень хотелось бы.
Порой, я вспоминаю то свою глупость, то свою неотесанность, то свое образование, которое заработал кропотливым трудом сам.
Знала бы ты Уль, каким ничтожным и слабым порой я себя перед тобой чувствую. Знала бы, знала бы... Но, увы, видимо не дано.
Иногда, хах, проще написать порой, пусть это слово чаще повторяется, я чувствую себя мертвецом, что уже почти дошел до цели, но не может сделать последних шагов. Последних шагов, самых трудных, самых грубых, самых славных, слабых... Пара шагов... И истекающая кровью душа получит то объятье о котором всегда мечтала, а потом упадет. Упадет. Упадет с шумом и замертво. И тогда бы я сказал, -- я достиг чего хотел. Больше тут, мне находится незачем. Я растаю, душу утянет вниз, или же, кто знает, может притянет магнитом вверх... Не знаю, неизвестно.
Если бы ты сказала "да" на тот важный для меня вопрос, у меня был бы стимул, появилась бы сила. Но так как я не получил ответа, душа моя застыла где-то в неопределенности. Да, я понимаю, возможно ты приняла это как... Одну из злостных, забавных шуток моего Демона... Как бы я хотел, чтоб порой, чувственная Ульяна захватила над тобой более сильный контроль, нежели Ульяна логичная, разумная. Как бы я хотел, чтобы ты хоть однажды не повиновалась ей, приехала сюда и нашла покой в моем теплом, но обыкновенном, таким же простым как и на вид, так и по смыслу, объятье.
Хотел бы успокоить тем ее.
Такое необъятное чувство, такое огромное одиночество терзает душу. Вокруг так много людей, но я все равно одинок!..
И мне кажется, хах, отчетливо, порой, что лишь в твоей компании оно навсегда от меня отойдет.
Душа вмешивается всюду где только может быть. Хм, порой. напоминает о себе. Говорит: "Извини Рустам, увы, но тебе без меня [никак] нельзя."
И я соглашаюсь с ней. Куда я без нее? Куда поэт, писатель, идиот... вроде меня... без чувства?
Порой мне кажется,
Порой мне чудится,
Эмоциями живу, открыт еще душой,
Значит я жив, чуть отличаюсь от других.
ХХХ
-- Но ты ее хоть любил то, нет,
когда трахал; а, Хусаин? Ахахах.
ХХХ
Ты всегда такая серьезная
когда узнаешь, что я снова
переспал с мужчиной...
Секс ангелов(с)
ХХХ
Забавное прошлое, отличная картина.
Под брюхом органы болят, чую, кранты им.
Вместо жил провода, вместо сухожилий
веревки...
Как же печально забывать.
Как же печально! любимых забывать.
Забылась в теле кровь,
бежит чай по стенам, как вода.
Нет, ничего не осталось живого, нет.
Зря взял тетрадь,
некогда обузданный поэт.
ХХХ
Попав под(не совсем) внезапный дождь,
он подумал об укрытии. И тут же,
пару секунд спустя, он заметил
открытую гаражную дверь, в которой
широко светил свет.
Он ринулся туда, и зашел.
Сняв капюшон, он огляделся. И тут же
услышал:
-- Эй, это частная собственность!
На миг взглянув в глаза хозяина
гаража, он левой рукой расстегнул
замок того же кармана. Оттуда
показался его личный инструмент,
которым он чистил проволоку.
Держа его в руке, он сказал:
-- А это мой личный нож.
Он поднял его так, чтобы было
видно. На лице хозяина гаража
на миг появилось удивление(с изум-
лением пополам), он повернулся, и
продолжил свою работу с полками.
Наш герой спокойно переждал
дождь там, и никто ему ничего
не сказал(никто ничего ему не гово-
рил).
ХХХ
Суббота. 25 число. Настроение паршивое,
даже не знаю с чего начать.
Тошнит от ума, от души,
от всего. От себя самого
больше все... всячески, и...
По глазам сон бьет, хоть я
и выспался нормально.
Тихо, по-тихоньку. Меня сильно
удивляет, как я вообще умудряюсь
рукой шевелить, чтобы делать
эти записи.
Нет. Чувствительней и ранимей
они меня не сделают.
Сердце болит. Будто в груди
огромная тупорылая воронка.
Насквозь пробитая грудь,
но в этой дыре не видно
сердца. Чем же чувствую я
тогда?! Не пойму...
В груди и в сознании
Собираются листовки.
Обрывки фраз, цитат,
Я стою на месте,
в черной одежде, довольно
длинном плаще, под фонарным
столбом, а ветер гоняет
вокруг меня листки с бумагой,
бумажные листы...
И кажется мне, был бы там снег,
Я обрадовался. Подождал пока наметет,
Окружит меня холодом мороз,
Пощупает рукой затылок...
И устав, начав сонно двигать веками,
С наслаждением обессилев, упал бы...
Упал бы... И больше не вставал.
Умер бы. В собственной прохладе
выдуманной души...
Я бы исчез; Та картина
вокруг... меня... осталась...
И я пребывал где-то далеко,
не здесь... Совсем в иной дали,
В совсем уж ином пространстве,
где с неимоверным благоговением
парят все(и не одной тысчи
числом) души, которым было
тяжело, но, стало ясно и легко...
Второй в своем роде
фундаментальный катарсис.
И ты увидел там
собственную могилу,
Совсем недалеко от нее
прилег.
Когда-нибудь те листки
соберутся в единую формулу.
Листы, одни за одним,
в стопку...
И моей душе, это придется,
выйдет, изложить...
Спи зверь, спи демон.
Не причиняй беспокойства
никому...
ХХХ
Я никогда не буду умным,
Потому что я родился долбаебом.
Ты не представляешь...
Ты не представляешь,
как порой, даже, я мечтаю,
чтобы наши души говорили
как есть. Честно, без зазрений,
совести и стыда.
Сказать, чувственно произнести:
Ты мое величайшее...
Наркотик. То... Тот
единственный человек,
от которого я хотел бы
быть зависим.
Пианино отдает в ушах,
стучит крепко по сердцу.
Приятным наполняется душа,
Клавиши не перестают...
Ах, нет, остановились,
И вот опять, застучали.
Я хотел бы чтобы мы забыли
про ум. Такой глупый,
отпирающийся, тщеславный...
Хотелось бы, чтобы произошло
единение душ, и то действительное
расстояние между нами
пропало.
Хотел бы чтобы эта скрипка
громче звучало,
Хотел бы, чтоб орган
уже не шептал,
Чтобы пианино выложило
сверх своего существа
и наполнило, напомнило
меня.
Хотел бы, чтобы лишний
шум исчез,
А мы перестали,
отрицать то, что
друг к другу быть
ближе хотим.
"Эй! Очнись поэт!
Может это быль?,
И нет вовсе никакой
любви, а?
Настроение навеянное
музыкой, что льется
из проводов, к твоим
ушам?"
"Умолкни. Идиот.
Тупоголовый придурок.
Ты тоже хочешь любить,
Но ты, ум, боишься, что
расстаешь..."
Хотел бы ближе быть;
На миг умереть, чтоб
духом будучи к тебе подлететь,
пусть незаметно возможно
для тебя, но мягкие
плечи обнять.
Вокруг шум, суета.
Порою жалеешь, что не имеешь
ружья.
Она далека, и в тоже время
в груди. Она поселится
в нем, когда как...
Она будет стоять, впереди,
И окольных дорог не будет,
Ни в край, никуда, кроме
как в ее объятья не убежишь.
Грязные слова, -- душа говорит
как есть.
Меня нет, я умер, я пуст.
И то единственное чувство,
остается лишь самым
немногим, что держит
меня на краю...
Краю старой, забытой
всеми вселенной...
Мною выдуманного
чудного мира.
(В котором дух угас,
стал частью, естеством
пространства, а душа,
одинокая, тоскливая,
хмурится в ожидании
единственного одного
спасительного объятья.
И тянет руку, неизвестно
к чему, как седая старушка,
что надеется на возвращение
давно ушедших на фронт
немногих в своем числе
сынов и внуков)
Бренный мир...
В здравом уме, и пока
жив тот поэт,
не читай их.
ХХХ
Тяжелые внутренние мысли...
А что, если она девственность потеряет?... --
Душа: что эта за ***ня?!
Мне ты, с такими твоими
****утыми мыслями нахуй не нужна.
Не мы предали, -- нас!
Пусть ее голову артиллерийским
снарядом хоть разрубит,
Мне то, что?
Я любил, порою, в мыслях,
с другой ее предавал...
Но, в действительности,
ей верность хранил.
Как никого иную ее любил.
Готов был для нее на все,
Хоть горы свернуть, хоть
горы люби. Я страстен был,
Бесконечно как пес к хозяйке
Предан... Но вечно преданного,
Предали те, кому я поклялся.
Нет никого, ничего.
Ни любви, ни связи,
Нити той больше нет.
По собственной воле
предпочла другого...
Пожить, разбогатеть,
купить в один день
нелегкой пистолет...
Причалить у гавани,
с прострелянным сердцем
[в] воду навсегда опустится.
Со смертью вместе
придет долгожданное Бытие.
В Небытие я замру... сь,
Остановка, тишина.
Вечный сон,
действие последнее.
И исчезнет дальше
чуткий груз.
Я искал, я нашел.
Я предал ее себе,
но она предала меня.
Грусть, тоска, печаль...
Подальше от меня
уйдите. Я хочу...
Запомнить, забыть ее
навсегда, и пусть пишу я
чуть черствой рукой,
не поспевает вслед
Сердцу она! Груз тяжкий
все же исчезнет,
все же выйдет;
Новый день взойдет,
И дух... По-новому
совсем я улыбнусь.
Не помня, не зная ее в душе,
И нитью той оборванной я
просто подожгу конец.
Внутри истлел, а до нее
еще дойдет и догорит,
И пусть крепко выпитый
алкоголь, совсем ины
желанья ободрит:
Сон, еда, и вечный омут,
И целый праздник любви
к тому, кто никогда как я
тебя любить не сможет.
Вертер, Фауст, навсегда
В душе,.. своя душа,
Написано, даж не глядя
не читая под обложкой
Потому как в том и тех,
есть отчасти наши с тобою
Имена, Мой друг, Мой демон.
На этом свете
люди редко понимают
друг друга.
Страдания Юного Вертера
(И. В. Гете)
ХХХ
Мелкое-риторическое. Полное-риторическое за(За)бвение
Температурное слияние. Трупной коллапс. Стук колес. Хладный напалм. Хладный катарсис. Хладный дождь(методы запрещенного ледяного Демона Снежной Богини)
Привлечение огненной стаи(проявлено)
Хладный дождь(метод
Метод Отторгнутой Памяти(второе