Капал желтый воск на белые листы
Под свечой уставшие сидят ученики
Седой сеньор троих мальчишек обучал
И, кто бы ни стонал, он жалости не знал
Характер отличался их, как возраст и умы
Сколь разными дорогами они к нему пришли
Первый - старший. Авраам, сын голубых кровей
За знаниями отправлен в путь из золотых церквей
Помладше - Виктор сын полка, любим среди отцов
Отправлен генералом грустным подальше от боёв
А тот, что младше, Ванькой слыл, но это дома было
Родных последних забрала тифозная могила
Как грустно и обидно, от бедности спасаясь,
В чужой стране стать сиротой и дальше жить скитаясь
Корпели дети из всех сил, забыв покой и сон
Но их сеньор уже седой на отдых вышел вон
Пока с Морфеем под руку старик сил набирался
Меж юными парнишками спор тихий разгорался.
''Улыбку покажи, мальчишка, ты видно слишком горд,-
Сказал Авраам, задравший нос как будто бы он лорд,-
Без рода-племени парнишка. Мне жалко так его, -
Виктор сказал, собой прикрыв Ванюшку так легко.
А он, как камень, чувства внутрь - ни йоты напоказ
Подальше прячет от людей огонь зеленых глаз
Он был столь юн и взрослый столь,
Что многим не чета
Сердечко заполняла боль,
Несчастий череда
Чернеет ночь, огарки стынут, уже отложены листы
Заснули трое, сон без снов и даже нет сил на мечты
Настало утро, солнца лик заходится немножко
Наставник встал уже давно и ходит по сторожке
Старик волнуется,однако, ведь ждет аббат в покои
Решать вопрос как побороть его младшого горе
Скрипнула дверь и он пошел, следом мальчишки встали
Глядеть в окно, а деда нет - уж скрылся в чужой дали
Белеет храм, в покоях вышних ждет Лука пузатый
Вошел Сеньор, прижал к губам руку, что тяжела от злата
''Он так печален, в мыслях весь. Не видно ни улыбки
Хочу помочь, что б был он счастлив, Падре, спаси, же, от ошибки
Я так боюсь, что тот малец станет только жестче
Готов Марии душу дать свою, его что б защитить от порчи''
Аббат подумал, почесал и лысину и пузо
Он, право, сам не ожидал такого вот конфуза
''Сеньор Мотье, право, ребенок - Бога великий дар
И я, конечно, понимаю расстройство ваше, речей жар
Обеспокоенность и смуту, что змеем вьется во груди,
Но знаю я, что свет прольется. Мальчонку можем мы спасти!''
Старик, упавши на колени, схватил монашеский подол:
''Скажите, Падре, что же сделать, чтобы недуг его прошел!?-
Все просто, старче, чутко слушай то, что я сейчас скажу
Надежда, вера и любовь заменят парня ворожбу
Ты на рассвете приводи его в рубахе белоснежной
Его крещу, он оглашен, и лишни грязные одежды''
Старик, с колена поднимаясь, держал руку аббата,
Поклонившись целовал и сердце было радо
Благодарил и уходил, спешил скорей домой
Он думал только лишь о том, что даст несчастьям бой
Его встречала троица послушных мальчуганов
Их вновь учил, им говорил про берег океанов,
Про горы, что небеса скребут своей седой вершиной
Про дивных нелетучих птиц живущих прям на льдинах
Учебы час, за ним еще и вот луна на небе
Авраам и Виктор уж храпели как будто свиньи в хлеве
Сеньор и Ваня говорят об очень важном завтра
Ему он верил, доверял, его все речи - правда
''Послушай, завтра исчезнет всё плохое
И будет снова всем сиять сердце твоё большое
Уйдут печали, сгинет горе, улыбка возвратится
Стоит коснуться лишь воды - как грязь всё растворится''
Конечно, он в восторге был, но понимал не точно
Речь взрослого, что тяжела, но всё же не порочна
И он уснул, прям на руках морщинистых и твердых
И спал он крепко, легко, мёртво
Старик проснулся, мальчик встал, да, он слегка боялся
Рубашку белу одевал, с Сеньором обнимался
Они пошли, но свет еще не выполз из-за гор
Ванюшке страхом грезится, как будто бы всё вздор
Как будто будет все равно в душе широкой рана
И только глубже станет горе, как бездна океана,
Но страх прервал церковный звон и пред глаза предстал
Огромный каменный собор как Божий пьедестал
Зашел. Аббат с улыбкой глядя за руку взял дитятю
Лука повел его во глубь, оставив сзади дядю,
Который заменил отца и всегда был рядом
Рассвет настал, уж, было за стеклом
Сквозь витражи упали всех цветов лучи
Как райский теплый свет средь ангельских пучин
Ваня вздохнул и окунули в воду прохладную его
И мыслей сажа растворилась об мокрое чело
Второй раз - задержал дыханье, и будто сверху благодать
После легко дышал парнишка и больше не хотел страдать
Раз третий прокатился током от лица к его спине
Легкость, радость и надежду почуял он тогда в себе
Ярче солнце засияло от улыбки брызг,
Но то не Ванечка смеялся, а молодой Франциск