В начале апреля Ивана Гагарина призвали воевать. Повестку принесли, когда тот был в лесу. Александра приняла её, как должное: вой не вой, раз время пришло, никто не спросит мать: хочет ли она отправить сына на войну. Не у неё первой, не у неё последней идут сыновья на фронт.
Запрягла с утра Александра чахлую лошадёнку и поехала за Иваном. А Поле наказала сегодня в школу не ходить, а затопить баню. Отец придёт на обед баню посмотрит, а той порой и они с Иваном из лесу воротятся. На одну ночку разрешили и Василию дома побывать – в бане помыться, да с братом проститься. А матери слёзы да печаль.
– И пошто я парней нарожала, а не девок? – причитала она утром, собирая сына в дорогу. – Храни тебя, Господи, сынок. Не ползи за зря под пули. Крестик-то носишь?
– Ношу, мама.
А Василий ещё затемно убежал в лес. Труд лесоруба тяжелый, ручной. Топор да пила. Хлысты спиливали вдвоем двухручной пилой. Пила – дровянка. Вместо Ивана поставили в пару с Василием Осипа Верещагина, который был не совсем здоров на голову, но силушку имел богатырскую. Сорока двух лет от роду, едрёный, высокий, он со всей мочи дёргал пилу в свою сторону, и Василий подлетал за ней к дереву. А когда Василий тянул пилу на себя, Осип нервничал, ругался, что Елуха лентяк, едва шевелится, и ему нужен другой напарник. В конце-концов Василий плюнул и попросил у бригадира другого напарника.
– А кто с Осипом будет работать? – спросил Михаил Евграфович Закусов, сухонький старичок, но ещё довольно шустрый и знающий всю эту лесную работу, как свои пять пальцев.
– С ним медведь пускай работает. Дурак он и есть дурак.
– Да такого дурака ещё поискать. Он тебе в уме, что хочешь со-считает. Какие числа назовёшь, любые сложит, вычтет, умножит и разделит. Жалко собака него маленького напугала, не то из него акаде-мик бы вышел.
Подошёл Осип. Он виновато стоял и переминался с ноги на ногу.
– Вася, пойдём лесину валить Я в полсилы стану пилу дёргать. Одному-то мне несподручно. Пойдём, Вася.
– Ладно, – смилостивился тот.
На работу из барака в делянку уходили темно, возвращались тоже темно.
А тут и беда в лесу случилась. Валил Фрол Зыков с Татьянкой Ва-кориной лесину – большащую сосну. Всё шло хорошо. Фрол старался лишний раз помочь девушке, и большую часть работы брал на себя. Они договорились, что летом сыграют свадьбу, парня, похоже, на войну не заберут. У него была исковеркана правая рука. Когда-то в детстве Фрол попал рукой в капкан, который был постален у отца на лису, повадившуюся таскать кур. С тех пор пальцы у парня на левой руке почти не сгибались и его на деревне прозвали Фрол-Пакша.
Лесину почти спилили, и Фрол, крикнув Татьянке, чтобы отскочила в сторону, нажал на неё жердиной, чтобы та пошла куда надо и упала, как полагается. Но сосна вдруг вертанулась на пне и упала в другую сторону, прямо в то место, где стояла Татьянка. Взметнулся в небо столб снежной пыли. Пока всеми лесину оттащили в сторону, девушка уже не дышала. Диким зверем рычал Фрол на весь лес. Он замкнулся в себе, ни с кем не хотел разговаривать.
Варваре Опокиной в эту ночь худо спалось. Скрутило у бедной живот. Раза три за ночь до ветру сбегала. В четвёртый раз пошла жёнка, только справила дела, стала штаны натягивать, смотрит из мужского барака Фрол вышел, а в руках вожжи. Осенила Варвару ужасная догадка. Она бегом по снегу, а где ползком рванула вслед за парнем. В голове билась одна мысль, хоть бы успеть. Надо бы закричать, да боится жёнка переполошить людей. И так устали бедные. Успела. Она подошла, когда Фрол уже петлю наладил.
– Ты что это, парень, удумал?
– Уйди, Варвара. Тошнёхонько мне. Не могу больше жить. Тать-янка всё перед глазами стоит. Это я во всём виноват.
– Не ты виноват. Это судьба её такая. Разве судьбу выбирают? Тут ей видно было и быть. А ты сколь лёгкий способ нашёл: вон я какой бедный, ползайте жёнки по самые ракушки в снегу, а я герой какой – жизни не пожалею своей. А ты подумал, дурья твоя голова, сколь радёхонёк Гитлер будёт, когда узнает, что едрёные русские мужики сами в петлю ползут. Стисни зубы, Фролушка, Татьянку не воротишь, а жить надо. Убирай вожжи с дерева, пошли обратно. Я ни кому не расскажу, что видела, а ты больше так не делай. Работай и живи за себя и за неё тоже. Ты понял меня?
– Понял, Варвара. Слабинку дал. Поверь мне, больше это не повторится. Спасибо тебе за науку.
После этого случая Василий стал остерегаться при валке леса. Осип, что медведь, толкал лесины не глядя, куда та упадёт.
Не успел Василий оглянуться, а уж лес надо по воде сплавлять. Деловую древесину в косогорах в пучки, в плитки вязали, потом составляли в плоты. Вода в реке поднимется и связанный лес оказывается на воде. Сплав тоже очень трудоёмкое занятие. Вот разольётся река, и плывут лесозаготовители кто на плоту, а кто на кошме*.
Василию не повезло на сплаве. Стоял он с багром на плоту, а плитка под ним и лопнула. И брёвна у него сразу из-под ног веером пошли по воде. Растерялся парень, прыгает с бревна на бревно, да разве тут удержишься? Спасибо Егор Русаков рядом на другой плитке оказался, протянул Василию багор. Не успел парень в воду попасть, а страху натерпелся.
Закончился сплав, «лесные работники» отмыли в банях въевшуюся грязь и соль от пота. Им дали один день на отдых, чтобы назавтра снова запрячься в работу.
И в это время нагрянули в деревню работники школы ФЗО из города Молотовска, и Василию, семнадцатилетнему юноше вручили повестку, в которой говорилось, что он, Василий Гагарин призывается на обучение в школу ФЗО. Парень сначала обрадовался, а потом запереживал: как он будет на чужой стороне жить в такое трудное время?
И опять плакала Александра, собирая котомку сыну.
– Да что же это такое, – приговаривала она, глотая слёзы. – И так где-то четверо ребят воюют, пособи ним, Господи, дак зачем этого куда-то забирать? На што нам сдалась эта школа. В колхозе и так работушки через край. Полюшка, почини-ко Васеньке рубахи, а я той порой штаны ему зашью. Парень-то и дролиться ещё не зачинал, а тут – поезжай в эку даль. Да кабы тебя, деушка, не забрали. Я чула, что и девок берут учиться в это ФЗО.
– Забирают, мама. Тоське Вилачевой зимой шестнадцать лет ис-полнилось, так она тоже вместе с Васей едет. Да ещё Мишка Олькин да Егорка Русаков.
– Это Ольги Демьяновой сын, Мишка-то? Вот как значит. Совсем обезлюдеет деревня.
Александра села на лавку и принялась зашивать сыну штаны. Завтра четыре человека из деревни в Молотовск уезжают. Кто работать будет в колхозе? И так каждый человек на вес золота. Женщина, повернувшись, машинально глянула в окно, и обомлела: в их калитку входила почтальонка Зинаида Пегахина. Она стала носить почту после того, как Алексанра наотрез отказалась работать на этом месте, потому, что было выше её сил приносить в дома похоронки.
Теперь она снова работала на телятнике утро-вечер, а днём шла туда работать, куда пошлёт бригадир. А бригадир посылал много куда и часто. Вечером женщина буквально валилась с ног. Сегодня ей бригадир дал выходной день для отправки сына, но предупредил, что как только проводит его – сразу на работу.
– Полюшка, дитетко, вот ещё беда-то: Зина Пегахина к нам идёт.
– Мама, она может письмо просто несёт. Ты чего расстроилась?
– Письмо она обычно в ящик бросает, а тут уж на крылечко поднялась. В избу она только похоронки заносит. Господи, да на кого?
Не успела почтальонка и рот раскрыть, как побледневшая Александра прошептала:
– Кто?
– Шура, Иван. Только ты не расстраивайся. Тут написано, что пропал без вести. Может ещё и найдётся. Вот у Катерины Марковны мужик пропал без вести, а через месяц домой пришёл, правда – без ног.
Александра, с трудом сдерживая рыдания, взяла из рук почталь-онки извещение. Зинаида, вручив ненавистную ей бумагу, выскочила вон из дверей. Она никогда не оставалась утешать несчастных женщин. Александра бессильно опустила руки с извещением. По её лицу одна за другой бежали и бежали слёзы. Да как же так? Парень только что ушёл на войну и уже пропал. Дочери Поля и Вера прижались к матери, гладили её по рукам, по голове, не зная, что сказать, не понимая ещё весь ужас произошедшего. Степан Васильевич, узнав про извещение, сказал убитой горем жене:
– Александра, ты это, того, не думай о худом. Бывает живой наш Иван. Всякое на войне случается. Может он раненый в госпитале лежит, а может в плен попал. Кроме него ещё трое воюет, тоже всякое может с ними быть. Пуля она дура, ей всё равно в кого попасть.
– Ну, спасибо, Степан, успокоил, – ответила жена сквозь слёзы.
– Да уж как смог. Думаешь, мне не тошнёхонько было про это узнать? Вы вот что: успокойтесь все трое, и Ваське виду не показывайте. Пускай парень завтра со спокойной душой уедет. Слышали?
Жена и Поля согласно кивнули головами, а вместе с ними затрясла головёнкой, ничего не понявшая Верушка. Поля в этом году закончила семилетку и работала вместе с матерью на телятнике.
Назавтра уехал Василий Гагарин в неизвестный ему город Молотовск неизвестно чему учиться. Он только понял, что после учёбы ему прямая дорога на завод, а там и на войну, как только исполнится восемнадцать лет. Проводив сына, Александра долго рыдала, приговаривая, что им, наверное, больше и не свидеться, отправят парня на войну.