День девятнадцатый от августа шёл вяло,
Но к вечеру принёс мне письмецо
От мужа. Я молитву прочитала
И выбежала сразу на крыльцо.
–… Мы полагали, неприятель силой,
Превосходящей нашу много раз,
Тотчас же, нападёт – не тут-то было,
Считает, мы сильней, – боится нас.
Досадно, что попался Усов –
Шёл с кирпичами в порт его баркас…
Мы обменялись бомбами, и трусов,
Нет, как и раненых. Мы выполним приказ.
Нет страха – наше дело свято!
И ты смотри на это веселей.
Ведь Родина – одна и мы – солдаты,
А ты спаси и сохрани детей.
***
Двадцатый день, угрюмый и ненастный.
Потом неслыханный, какой-то странный гул.
Мутовину мгновенно стало ясно.
Он бросил сети, голову пригнул:
– Палят, прилягте, Юлия, так надо,
На землю, –
Стонет и кричит
Она под сильной частой канонадой –
Камчатка отвечает, не молчит.
Глаза в слезах, все начали креститься,
И в сердце попадает каждый звук.
Вот снова выстрел, может так случиться, –
Покинул жизнь любимый или друг.
– Скажи, Дурынин , есть ли тут вершина? –
Спросила я, когда раздался рык
Такой, что рядом вздрогнули мужчины.
– Конечно, есть.
– Тогда, веди, старик.
Отправились вослед и шли мы споро,
На высоту нас вывела судьба,
И с этой высоты явилась взорам,
Горами окружённая, губа.
– Смотри-ка! Во-о-он, большое судно.
Оно в огне, горит оно, горит! –
Но чьё оно, сказать нам очень трудно.
И греет солнце, но не говорит.
Не проникает луч его надеждой…
Что ждёт нас, Господи, – сиротство, нищета
В затерянной пустыне порубежной?
Наверняка – погибель, пустота.
И детский голосок: «Помилуй папу,
О, Боженька, спаси и сохрани»,
Ведь Родина одна, и дело свято.
И он один, и вся семья за ним.
***