Плоская как стол,
на который ее положили.
Устойчиво все под ней
и неизменно.
Над ней мое человечье дыхание
не зарождает вихрей,
ничем не замутимы чистые краски.
Даже моря всегда приветливо синие
меж изорванными берегами.
Здесь все небольшое, доступное, близкое.
Можно кончиком ногтя прижать вулканы,
без рукавиц полюса погладить.
Можно взглядом одним
охватить все пустыни
с текущими реками прямо под боком.
Здесь леса обозначены горстью деревьев,
среди которых нельзя заблудиться.
На востоке и западе,
выше и ниже экватора
будто бы маком засеяно,
и в каждом зернышке черном
люди живут-поживают.
Братских могил и свежих руин
не видно на этой картине.
Государственные границы едва проступают,
как бы в сомнении, быть ли, не быть им.
Карты люблю за лукавство.
За то, что теснят агрессивную правду.
Великодушно и добросердечно
мир на столе у меня расстилают
не от сего мира.
***
Wislawa SZYMBORSKA
MAPA
Plaska jak stol,
na ktorym polozona.
Nic sie pod nia nie rusza
i miejsca nie zmienia.
Nad nia – moj ludzki oddech
nie tworzy wirow powietrza
i nic nie maci jej czystych kolorow.
Nawet morza sa zawsze przyjaznie blekitne
przy rozdzieranych brzegach.
Wszystko tu male, dostepne i bliskie.
Moge koncem paznokcia przyciskac wulkany,
bieguny glaskac bez grubych rekawic,
moge jednym spojrzeniem
ogarnac kazda pustynie
razem z obecna tuz tuz obok rzeka.
Puszcze sa oznaczone kilkoma drzewkami,
miedzy ktorymi trudno by zabladzic.
Na wschodzie i zachodzie,
nad i pod rownikiem –
cisza, jak makiem zasial,
a w kazdym czarnym ziarnku
zyja sobie ludzie.
Groby masowe i nagle ruiny
to nie na tym obrazku.
Granice krajow sa ledwie widoczne,
jakby wahaly sie – czy byc czy nie byc.
Lubie mapy, bo klamia.
Bo nie daja dostepu napastliwej prawdzie.
Bo wielkodusznie, z poczciwym humorem
rozposcieraja mi na stole swiat
nie z tego swiata.