Летает близко необъятный
И духам, видно, неприятный.
Но не понять тебе и мне,
Что бред творится в голове
Безликой важности его –
Свобода. Только и всего!
Ведь он с цепи сбежал давно,
Ему уж было всё равно:
Куда идти, и что творить,
И с кем печально говорить.
И он не знал, что жизнь мила,
Но пролетевшая стрела
Вдруг мимо головы его
В ней вразумила суть всего.
Увидел жизнь людей прекрасных.
А под рукой судьбы опасно,
И извиваясь, и стоня
И тело бедное храня,
Все вырывались души рабства
В миг честной жертвой панибратства.
Раб понял красоту людей:
Что, становясь в душе редей,
Они идут в закаты, к раю,
Надеждой,как ногой, хромая.
В надежде ж виделось ему,
Что, став свободным самому,
Он сможет наделить свободой
Людских все нежные породы;
И, отказав себе в беде,
В людских кругах сидеть
И слушать,
Как глас небес капризы душит,
Как люд печали говорит,
И как в огне огонь горит.
И в людях виделось спасение
И, вмиг отбросив тень соменения,
Тот бывший раб цепей златых
Вдруг смолвил жизнию живых:
«Друзья, отчаянные бродяги,
Красот души обычной скряги,
Вы скиньте цепи в мир иной,
Идите далее со мной!»
Однако сами люди круга,
Смотря с вопросом друг на друга,
Не смогли понять его.
Ведь мыслей духа своего
У них полно — не нужно боле.
Без согласия сил воли
Они увидели в разбитых
Словах сбежавшего обиду.
И рассердились люди горя:
Земля не понимает моря.
Кулак напал их на него,
Припомнив в памяти снегов
Беду, и горечь, и тоску.
Побили тело по разку...