Оранжевый, оранжевый… Неопрятный художник аккуратно схватил кисточку и начал искать свой цвет среди гаммы им пережитых чувств, милая дама сказала ему какой он неудачник, какой несуразный, а друг случайно обидел, а родители почему-то не простили. Оранжевый, он аккуратно нанёс на чистый холст этот яркий цвет, выронил часть своих чувств и размазал их на пока ещё пустой картине. Что он хотел нарисовать, он ещё не знал и никто потом так и не узнал… Ненужные чувства, такие лишние и липкие, что вновь пережитое им, это красный, ярко красный… И опять обиженный чем-то, заброшенный кем-то, бросает он кляксу алого цвета на девственный холст. Чёрточка, улыбочка то, или, быть может, нелепая точка, красное так несуразно подходит к оранжевой кляксе, что вроде что-то выходит, что вроде рисуется личико то. И вновь им пережито что-то ещё, что-то, что болью режет внутри и выходит снова и снова, он берёт карандаш, дерзко рисует глаза, голубые, нежные, нежно голубые. А затем, чёрточки, ровные строчки и тихо выходит лицо. Физиономия, грустная, полная чем-то ещё, и словно желания бросает он на картину лужи из красок и линий, творит он сегодня, творит он сейчас. Рисуется дева, рисуется город и мир. Чувства и чувства экспрессией жизни его холст становится больше и больше нескончаемо полон. Картина, пейзаж, или что-то ещё, последняя клякса и чёрный квадрат, и спать он спокойно уходит, и уходит на годы, а свой след оставляет кляксой на веки.
Унылая, юная дама сегодня, что так восхитительно ищет искусство, упрямо и дерзко сейчас глядит на картину его.
«Ах, да, верно краски, как превосходно, как же изящно… Хм, да, но зачем же здесь яркий цвет этот лишний и это здесь ни к чему. Красные краски, алый оттенок, оранжевый, сильно оранжевый… Не знаю, я это не очень пойму, но он же известен, да, дай я еще посмотрю.»
И глазки впялив в картину стоимостью бесконечности денег она бесконечно здесь может искать стоимость своей души.
SH