peter pan sorry to hear about your mom losing her job at the sperm bank. i heard she kept drinking on the job
"эти бесконечные точки об этом лете, и вот об этом, и этом лете. сплошные точки, сплошные запреты.
прости, печально слышать, что ты ушел из любимого дело. здоровье хворает? слышал, ты выпивал, совмещая то _самое_ дело с "джеком". или проблема далеко не в тебе?"
если дело во мне, как объясните всю отдачу, тому, чем бредил, ради чего променял все на свете? дышал, кровоточил и мысли лишней не допускал, когда часами менял себя изнутри и снаружи тоже, попрошу заметить. слово "жалость" затерялось давно где-то на чердаке или под плиткой новой мраморной застелено. а в сочетании с "к себе" и вовсе не было не произнесено ни разу.
иногда хотелось разбиться об стену, чтобы кровь пеленала глаза, стекала вниз, по шее, пачкала белую и крахмаленую до ожути форму, звуку которой позавидовал бы сам генерал флота, на котором ему, правда, суждено будет в конечном итоге разбиться.
если дело во мне, скажите, кто бы так бредил тем, кто не ставил, как оказалось ни в какие рамки, но задвигал громкие речи о любви, о доверии, о вечной, мать ее, вере. вере во что? в единственного человека? который боготворил тебя, суку, практически воздвигал алтарь в твою жалкую честь, имя только твое всегда писал исключительно С Заглавных. теперь вера заключается в унижении, принижении к самому младшему классу, к отребью. любовь и доверие в том, чтобы унижать публично, говорить о не совершенстве, о не желании, не стремлении.
да какое к черту стремление?! это слово тогда и вовсе не подходило. что-то извне, возможно, было бы употреблено к месту.
"прости, печально слышать, что ты забросил любимое дело. ты не спился случаем?"
случаем -- нет, и, знаете, иногда, кажется, что к сожалению.
я простил тебе все грехи, отпустил всю ненависть и выкинул в открытое... море, пустил по течению, убрал как можно дальше, потому что надеялся, что в "дальше" что-то изменится. а изменилось целое ничего.
я продолжаю сам себе лгать, умирая внутри.
я прошу тебя, господи, помоги мне. я прошу тебя, помоги.
в легких воздуха нет даже на маленький вдох. и я не прошу милосердия, жалости, утешения.
всего лишь хотел быть понятым и услышанным,
а оказалось я -- пешка, возомнившая себя королевой.