Отец Федор уже ничего не слышал. Он очутился на ровной площадке, забраться на которую не удавалось до сих пор ни одному человеку. »
*****************************************
Кавказский хребет, словно в небе парящие горы,
Две тысячи триста пять метров над уровнем моря.
Как мир ни прекрасен, повсюду встречаются воры,
Что прут колбасу, красоту неземную позоря.
И вот бы дивиться такой небывалой сноровке,
Простить, отпустить и принять эту кражу за шалость.
Не каждый осмелится влезть на скалу без страховки.
И лишь колбаса дарит силу и гонит усталость.
Но Киса печалился, даже стонал от утраты,
Он, видно не ведал о злости и алчности мира,
О том, что святые отцы иногда супостаты...
А Бендер был зол, но уже не достать дебошира.
-Отдай колбасу, взвыл Остап, - всё прощу идиоту!
Лишь эхо откликнулось звучным мужским баритоном.
Наелся наш Батюшка, вышел в нирвану, в дремоту,
И снилось, он молится стульям, как в церкви иконам.
Средь надписей прочих, осталось на каменном лике
Строкой белоснежною - «Ося и Киса здесь были».
Потери, увы, не вернуть, лишь остались улики,
Виновник «сидит», то не волки сквозь сумерки выли.
И только туристы, идя за Остапом по следу,
Послушают гида, безмолвно всплакнут от рассказа,
И всю колбасу, что себе завернули к обеду
Закинут повыше, заложнику гор и Кавказа.