Наш Ренат – одноногий сапожник,
Да к тому же еще глуховат.
Я узнал – он эпохи заложник,
Ну, а проще, афганский солдат.
Говорит необычно он громко,
Слышен мягкий татарский акцент,
И стуча костылем по бетонке,
Государству свой платит процент.
Лишь о прошлом не любит рассказов,
Замолкает, качнув головой…
На вопрос: «Как там было?» Ни разу
Не ответил. Лишь машет рукой.
«Как там было? ... Да, кто его знает?
Пыль разрыва, да пули вокруг…
Я увидел, как кровь заливает
Грудь, лицо – погибает мой друг…
От удара звенело под каской…
Оттолкнувшись от тела земли,
Я рванулся. С кровавою маской
Друг лежал, задыхаясь в пыли.
Магазин отстрелял, и пытаясь
Заменить я его на другой,
Вдруг почувствовал – сам задыхаюсь,
Вкус соленый с кровавой слюной.
Потемнело и взрывов не слышу,
Онемела как будто нога,
Друг молчит, показалось не дышит,
Даже рот не открыл для глотка.
БТР расстреляли, как в тире,
Мы горим под прицельным огнем…
Думал я о своем командире?
Честно, вовсе не думал о нем…
Я тащил, а кровавая роба
Ускользала, немела рука,
И сквозь мат и беспомощность - злоба
Вместо пуль осыпала стрелка.
Как там было? … Я дальше не помню…
Белый свет резанул по глазам,
В голове моей гулко и сонно –
Словно грохот по медным тазам.
Огляделся – в больничной палате,
А бинты, словно белый мундир…
«Как же я оказался в санбате?»
Мне ответили: «Спас командир».
Вот и вся боевая карьера,
Первый бой – без ноги и глухой,
Так судьбой мне отмеряна мера,
Чтоб остался я все же живой».
Наш Ренат – одноногий сапожник,
Да к тому же еще глуховат.
Ты прости нас за все, если сможешь,
Мы гордимся тобою, солдат!