Ромашки мои белоснежные,
как вы робки и чисты.
Душу мою, как и прежде
очистите от тоски.
Куда ль ни пойду, ни поеду я —
на дальний север иль юг,
вас отыщу и проведаю:
ведь любит вас добрый друг.
Сиреневой веткой качается,
как будто шепчет: встречай.
Этот цветок называется
сын Севера — иван-чай.
Куда ни взгляни — не кончаются
сиреневые поля.
Ах, как же по ним скучаю я,
когда приходит зима.
Как светел он, цвет незабудковый
кротостью глазок своих,
тихо твердит: не забудьте вы
далёких сестёр моих.
Цветок мой родной, заблудился ты —
здесь по ошибке цветёшь,
своею хрупкостью, силою
меня за душу берёшь.
А вот и царица—красавица
здешних прибрежных лугов,
призывно манит купальница,
и нет ей равных цветов.
Свой цвет попросила у солнышка,
вздыбился стебель высок,
утренней влагой наполнится
и плачет чаша—цветок.
О чём же ты плачешь, красавица,
может, судьба нелегка?
Жизнь тебе яркая нравится,
но слишком она коротка.
Вы очень нужны мне, подруженьки,
нежный мой северный цвет.
Ваше великое мужество
даст мне урок и совет.
Хочу быть, как вы, терпеливою,
украсить тропки—пути,
в холод, ненастье, под ливнями
самозабвенно цвести.
Ухта, август 1983 г.