Когда б судьба, не жизнь,
когда бы Бог, не люди,
меня лишили лада
на безнадежный срок,
и стал бы одинок,
как яблоко на блюде
в старинной сказке, – следа
я б не искал во ржи.
Как мог бы предложить
заранее печальный
удел тебе? Но чую
прощение грехов.
Прощай, боязнь оков
любви, всему причастной,
и в том, что мы кочуем,
нет ни вины, ни лжи.
Даже когда немой
небезобидной тростью
отстукивает страстно
свой перечень обид,
даже когда лежит
помешанный на трассе –
тебя любить не страшно,
о нежный ангел мой.
Ты – возвращенье дня,
его высокой власти.
Ни наглости, ни лести
не терпит этот тип.
Минует нас Эдип,
сотрет бессилье ластик,
и только невод счастья
коснется неба дна.
(из цикла "Тобой, одной тобой", 1990)