Когда я узнал о горе, что Мирис умер,
я пошёл в его дом, хотя и избегаю
входить в дома Христиан,
особенно, когда у них траур или праздники.
Я остановился в коридоре. Мне не хотелось
проходить вовнутрь, потому что я заметил,
что родственники умершего смотрели на меня
с явным недоумением и недовольством.
Его положили в большой комнате,
которая - с угла, где я стоял
и немного видел - была вся в дорогих коврах
и утвари из серебра и золота.
Я стоял и плакал в углу коридора.
И думал о том, что наши встречи и прогулки
без Мириса утратят всю свою ценность;
и думал о том, что я больше не увижу
на наших чудных, разгульных ночных кутежах,
как он радовался, как он смеялся, и как он читал стихи
с безупречным чувством эллинского ритма;
и думал о том, что я потерял навсегда
его красоту, что я потерял навсегда
юношу, которого безумно любил.
Какие-то старухи, рядом со мной, тихо говорили
о его последнем дне -
всё время с именем Христа на губах,
в руках он держал крест. -
Затем вошли в комнату
четыре Христианских священника и стали читать молитвы
с жаром и возносить мольбы к Иисусу,
или к Марии( я не разбираюсь хорошо в их религии ).
Конечно, мы знали, что Мирис - Христианин.
С самого начала мы знали об этом, когда
в позапрошлом году он появился в нашей компании.
Но он был точно таким же, как мы.
Среди нас наиболее предающимся наслаждениям,
щедро бросавшим деньги на развлечения.
Равнодушный к мнению окружающих,
он охотно ввязывался в ночные драки на улицах,
когда случалось нашей компании
встретить враждебную.
Никогда он не говорил о своей религии.
Да, однажды мы ему сказали,
что возьмём его с собой в Серапион.
Но ему, кажется, не понравилась
наша шутка: теперь я это вспоминаю.
А вот и ещё два случая сейчас приходят мне на ум.
Когда мы совершали возлияния Посейдону,
он покинул наш круг и отвёл взгляд в сторону.
Когда один из нас воодушевлённо
произнёс: "Да будет наше содружество
под покровительством и защитой великого
прекраснейшего Аполлона." - Мирис прошептал
( другие его не услышали ) "за исключением меня".
Христианские священники громогласно
о душе юноши молились. -
Я наблюдал, с каким усердием,
с каким напряжённым вниманием
к обрядам их религии, готовилось
всё для христианского погребения.
И вдруг мной овладело странное
ощущение. Я смутно почувствовал,
что как будто уходит от меня Мирис;
я почувствовал, как он, Христианин, соединяется
со своими, и становлюсь
ч у ж и м я, с о в е р ш е н н о ч у ж и м; я даже ощутил
подступающее ко мне сомнение: может, я обманулся
своею страстью, и в с е г д а был для него чужим. -
Я бросился прочь из их ужасного дома,
я быстро ушёл, прежде чем схватится, прежде чем извратится
их христианством моя память о Мирисе.
1929, 19 апреля
Перевод с греческого
18.02.2018
1:30
Источник: https://www.onassis.org/el/initiatives/cavafy-archive
* Серапион - храм, посвящённый эллинистическому богу Серапису в Египте.