Разговоры меж скотиной
И тупы, и примитивны -
Кто что ел и кто что пил.
Кто им люб, а кто немил.
Только съели пайки норму,
Под отрыжки с комбикорма
Начался до горьких слёз
Языковый тут же чёс.
Ржёт над тёлками Кобыла:
«Растолстели как вы мило!
Хоть умишком каждый туп,
Плотный вес, широкий круп.
Что грустишь, алло, сестрёнка? -
Говорит она Бурёнке. -
Расскажи, в году каком
Ты стояла под быком?»
Ей Бурёнка промычала:
«Племенной-ка стань сначала.
На таких кобыльих сук
Отвлекаться недосуг.
Ты в дерьме, а я иная.
Я элитно-племенная.
Не достигнешь ты того.
Ты же просто существо».
Вновь Кобыла: «Все видали,
Как была ты в секс скандале.
На тебе ж, скажи сама,
Негде ставить и клейма.
Ты ж была при этом деле
По три раза за неделю,
И при том, опять молчок,
Был иной всегда бычок.
Расскажи, под их рога ты
Как садилась на шпагаты.
У тебя ж такая стать,
Что иначе и не взять.
Как во всех местах ты быстро
Стала телом мускулиста,
А на шкуру кинешь взор -
В перекос везде узор».
«Мне, - мычит Бурёнка хмуро, -
Всё равно, какая шкура.
Этим встречам много лет
Равных не было и нет.
Ведь ко мне водили в стойла
Каждый раз быков достойных.
Сказку ту, сойдя с ума,
Я разрушила сама».
Тут Бурёнка загрустила
И слезу притом пустила,
Всхлипнув горестно не раз.
А Кобыла, напоказ
Предъявив свою заботу,
Говорит: «Ну ладно, что ты?
Я хочу тебя прижать,
Но не буду обижать.
Есть ещё коровы в стойлах.
Отхлебну немного пойла,
И на них я отолью
Беспощадность всю свою.
Я сейчас уже предвижу,
Оскорблю как и унижу
Двух коров наверняка
И, конечно же, Быка.
Что печалишься, Анфиска?
А тебя хоть раз кто тискал?
Чтобы спрятать свой изъян,
Избери сидячий план.
Как плоха твоя фигура,
Замечают даже куры.
Хохотал свинарник весь,
Твой увидев лишний вес».
И Анфиска тут с ответом:
«Лишний вес я сброшу летом.
Вымя выросло аж жуть,
Но я им всегда горжусь.
Ты же в личности единой
Ходишь с мордой лошадиной,
И характер только твой
Мерзко-пакостный и злой».
Вновь не терпится Кобыле:
«Кто мычит там? Лерка, ты ли?
Всё никак я не пойму,
Для чего твоё нам «му»?
Слышим это раз двадцатый.
Охмуряешь так Быка ты?
Каждый день звучит твой бас.
Как устали все от вас».
Телом хоть и нездоровый,
Бык вступился за корову:
«Восемь сдюжила коней,
А всё девственность при ней.
По твоей бы морде сытой
Дал сейчас бы я копытом.
Ну, стебайся, так и быть!
Я тебя не буду бить».
Тут Бурёнка вдруг на Лерку
Со своей полезла меркой,
Просто так, а не со зла,
Лерку «птичкой» назвала.
Раз пошла такая гонка,
Цыкнул Бык и на Бурёнку:
«Кто, ответь, такая ты,
Чтобы лезть нам под хвосты?
Я взбешён! Что значит, «птичка»?
Хватит дёргать за косички!
Удавалось ли кому
Спеть сто двадцать разных «му»?
Всё до жути напрягает!
Кто, ну, кто ты есть такая?
Ты сама за двадцать лет
Промычала хоть куплет?»
«Разворчался, муж коровы!
Под одним стоим мы кровом,
От тебя ж давно все дни
Оскорбления одни, -
Говорит Бурёнка гордо. -
Ты свою пиаришь морду».
Слышать это не привык,
Замычал истошно Бык:
«У самой-то много ль дела
Кроме той торговли телом?
Ты ответь мне и без слёз
На один прямой вопрос -
Чё цепляешься? Чё надо?
Хоть одним живём мы стадом
И по всем статьям родня,
Здесь никто ты для меня».
Отойдя теперь в сторонку,
Взор потупила Бурёнка,
Оттого, что пол покат,
Тут же села на шпагат.
То ли стыдно стало, то ли
От такой нелёгкой доли,
Ей наполнила глаза
Крокодилова слеза:
«Ну и скотство! Ну и нравы!
Тут кругом одни подставы.
Сохранить как можно здесь
И достоинство, и честь?
Хоть терпела козни эти,
Все вот здесь теперь ответят.
Если так ко мне вы злы,
Вы не стадо, вы - козлы! -
Подняла Бурёнка вымя. -
Вам моё порочить имя
Я не дам. Мы не в лесу.
Все пойдут на колбасу.
По природе вы рогаты,
Но по жизни - ренегаты.
С большей силой как в бою
Свою правду отстою».
«Бык, смотрите, кто не видел,
Писю-бабочку обидел.
Подвалило сколько ей
Этих розовых соплей.
Писю-бабочку все хают,
А она себе порхает», -
И Коза под хохот свой
Покачала головой.
Ныть Бурёнка перестала
И сама захохотала:
«Это шоу всё, друзья!
И его хотела я.
Удивляетесь!? Не плохо
Развела я вас как лохов!
Каждый день и каждый час
Раздражать я буду вас».
Говорит опять Кобыла:
«Я на днях ожеребилась.
Всем меня вам почитать
Как заботливую мать.
Может, хлев для вас - обитель,
Я в хлеву жить не любитель.
На конюшне как закон
Мне отдельный есть загон.
Удаляясь, не беру я
Ни седло с собой, ни сбрую.
Каждый здесь силосом сыт,
А меня с него тошнит.
Поберечь давно бы шкуру
Мне от хлевного гламура.
Вам же времечко пришло
Примерять моё седло».
Хвост Кобылы, ей ведомый,
Отхлестал всех беспардонно
По задам и по бокам,
А кого и по щекам.
Придала Кобыла разом
Прежней ссоре новых красок -
Стали сбрую как врага
Поднимать все на рога.
18 февраля 2018 г.