8. Война
После рождения сына Александр ещё заботливее стал относиться к Татьяне. Ни разу она не встала с постели, чтобы в доме было холодно. Александр всегда вставал раньше её, затапливал печь, грел её одежонку, тапчонки и только потом ласково будил: «Вставай, Танюша». И так он делал всегда, когда бывал дома. Девочки с малолетства видели заботливое отношение к матери и свято верили, что так живут во всех семьях, так все отцы относятся к матерям. К сожалению, одна Маруся была счастлива в семейной жизни, и то недолго. Такова жизнь. Счастье, наверное, тоже не всем даётся, и за него нужно дорого платить. Это хорошо знали и Александр, и Татьяна, но не знали дети. Они счастливы были в своём неведении, пока не стали взрослыми.
Недолго длилась семейная идиллия. Грянула война. В первые же месяцы Александра забрали на трудовой фронт. Благо, цеха открыли здесь же в мастерских МТС, изготавливали какие-то детали, о которых запрещено было даже упоминать. Александру ещё повезло, несмотря на то, что рабочий день был не нормирован и что он месяцами не появлялся дома, зато не надо было никуда уезжать. Других мужчин и даже некоторых женщин угнали далеко и надолго. А кто-то и вовсе не вернулся домой. Много погибало народу, особенно на строительстве железной дороги.
Татьяна запомнила один вопиющий случай, свидетелем которого она оказалась вместе с другими женщинами. Забирали очередную партию людей из села на трудовой фронт. Не все отправлялись туда добровольно, поэтому в такие дни приезжал целый отряд военных или работников КГБ (Таня не сильна в различии форменной одежды). Приехавшие вылавливали по им одним ведомым спискам народ. И вот схватили одну молодую немку, Таня её немного знала. Знала, что у неё шесть или семь детишек, мужа не было, он где-то пропал в жерле войны или репрессий (немка об этом не говорила с Таней). И вот эту женщину забирали на трудовой фронт. Она сопротивлялась, пытаясь объяснить, что детей не с кем оставить, что они без неё погибнут. Военные не слушали женщину, а просто забросили в кузов грузовика. Грузовик дал газ, немка с дикими воплями выпрыгнула на ходу. Двое военных её схватили и, как куль, снова забросили в грузовик. Она снова выпрыгнула. Её снова забросили, как мешок. И так повторялось много раз, пока она совсем не потеряла силы. Её так и увезли без сознания. Татьяна себя казнила, что не проведала её детей, боясь за свою семью, за себя. Могли и её, как сочувствующую отправить на тот же трудовой фронт. Страх. Страх, который сидит и сидит в русских людях от тех условий, в которых им приходится жить, когда один гнёт сменяет другой. И нет этим гнётам ни конца, ни края. Сколько промолчено, сколько не сделано, за что потом всю жизнь казнишь и казнишь себя. Жива ли та немка, что сталось с её детьми? Эти вопросы мучили Татьяну всю жизнь. Ответов на них она так и не получила. Возможно, эта дикая сцена потом сыграет определяющую роль в судьбе дочери Маруси.
Александр иногда сбегал на ночку домой. Так делали все рабочие по очереди, прикрывая друг друга. В баньке помыться, семью проведать. Уже шёл второй год войны. Напряжение было страшное: когда же перелом, когда же наша армия сломит хребет фашистской своре? Работали люди много и хорошо. До изнеможения. Александр сильно измотался, долго дома не был, поэтому банька сыграла свою волшебную роль. А тут ещё свеженький снежок напомнил события трёхлетней давности. И такая нежность к Танюше заполонила суровое сердце мужчины. Танюша была счастлива, растворившись в его нежных ласках: много ли надо любящему сердцу русской смиреннице. Так через семь месяцев на самом пике войны появилась девочка Юлиания. Крошечная, как Дюймовочка, хорошенькая, как куколка. Безо всяких кувезов выкарабкалась, выжила девчушка: выпарили на русской печке.
Да! Вот она сила природы: ничем её не вытравить! Не иссякнет русский народ! Никакие лишения не победят силу любви во имя продолжения рода человеческого!
Только не пришлось новорожденной девочке и материнского молока вкусить: сразу после преждевременных родов свалилась мать в тифозном бреду. Увезли её в больницу, которая была забита тифозными больными. Они лежали не только на кроватях, но и прямо на полу, устеленном соломой. Пожалели роженицу, положили на кровать. Благодаря этому, видимо, она и выжила. Месяц провалялась Татьяна в бреду. Очнулась и первое, что спросила:
- Как там мои дети? Жива ли новорождённая?
- Все живы, здоровы. И младшенькая жива. Девчонки у тебя молодцы! Сами всё хозяйство вели и малышей обихаживали. Хозяюшки они у вас.
А хозяюшкам 11 да 9 лет. Сурова жизнь сермяжная: с раннего детства до глубокой старости не даёт человеку расслабиться.
18.02.2018 г.