На девственном мхе оседает палатка.
Костёр, языками, вздымает восторг.
Семейства бабров забавляет повадка,
Пугая пришельцев, бить воду хвостом.
На фоне сонаты стрекочущих масс
Придирчиво гнус исполняет.
В их тучах танцуется, как на показ.
Но кнут – вздор, коль свеж сдобный пряник.
С высокой воды слой легчайший срезает
Плотина. И ниже, весь летний сезон,
По гладким ступеням, серебряный заяц
Без устали скачет, почти невесом.
Настой диких трав, окунаясь, глотнёшь –
Рождается ангельский демон :
Над холкою искры, под стопами ёж.
Но это – отдельная тема.
В замедленном темпе небес дуновенье,
Спружинив с батута шелков осоки,
Лизнёт акваторию, и, вo мгновенье,
На ней заострятся русалок соски.
Пенатам сирен не знаком — воронков,
Карет медицинских сирен вой.
Взрыв снов, потрясающий жизнь до основ
С дрожащей в объятиях Евой.
Сближение, помнится, шторы потока
Раздвинуло... и, живописная вязь
Явилась причиной мажорного толка,
Источником тока стихов становясь.
Сонаты волшебной стрекочущий мыс
Восполнил кальяны дурманом.
Не в силах поститься, снаружи гнус грыз
Сырые ночнушки туманов.